Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

class="p1">Раздраженно дернув обгоревшую косу, он коротко бросил:

— Уйди.

Женщина тут же исчезла.

Солнце садилось за горизонт, расплескивая багрянец, и степь темнела, словно покрываясь бордовой чешуей.

Пока что огонь побеждал удачу Сайгата. Но однажды ему повезет.

Глава 22. Наследник

Дымок, взмахнув крыльями, плавно опустился на широкую площадку, огороженную зубчатым парапетом. К нам поспешил мужчина, и его лицо вытянулось от удивления, когда он увидел Элая, а с ним и меня.

Элай спрыгнул первым, протянул ко мне руки, и я съехала по чешуйчатой лапе прямо к нему в объятия.

— Это моя Вивиана, — торжественно объявил Элай, повернувшись к мужчине. — А это Верес, командир пятого пограничного поста и мой друг.

— Очень приятно, — сказала я.

Будто опомнившись, Верес сдернул фуражку с коротко стриженных курчавых волос, поклонился. Поймав мою руку, легонько коснулся ее губами и задержал в ладони, огрубевшей от тренировок.

— Не жжется, — задумчиво произнес он, подняв на меня взгляд.

Глаза у него были пронзительно голубые, а ресницы выгорели под солнцем до белизны.

— У меня аркан чешуя, — пояснила я в ответ на невысказанный вопрос.

— Я хотел вас познакомить, — сказал Элай и собственническим жестом положил руку мне на талию.

Я понимала, зачем мы здесь. Показать дозор мне — лишь повод. Скорее Элай планировал показать всем меня. Пока мы летели, он вскользь упомянул про сопротивление, что зреет у самых границ. Если это поможет свергнуть гадкого Тириана, я готова поцеловать Элая при всем патруле.

Но он хотел и ждал большего. А я совсем растерялась от его напора. Хоть Элай и провел шесть лет в одиночестве, но как-то подозрительно быстро вспомнил все навыки. Он целовал меня так, что дух захватывало. Был таким нежным и страстным, что я плавилась как свеча. И пусть я не обжигалась, но жар эмоций разил от него как от печки, и я невольно загоралась в ответ.

Пустить его спать в свою комнату? Как бы не залететь от таких ночевок!

Считалось, что после инициации как минимум год, а то и все три, девушки не беременеют, но бывали исключения. И раз уж моя чешуя радостно приняла Элая за пару, то дракон во мне может решить срочно плодиться и размножаться. Я не хотела повторить судьбу матери.

— О чем думаешь? — спросил Элай, когда мы остановились на узком перешейке, соединяющем дозорные башни.

По одну сторону колыхалась степь, по другую — щерились горы. Посты ставили в самых проходимых местах, но здесь могли дать отпор дикарям. Шутка ли — двадцать драконов, и все здоровенные, как Дымок.

Не дождавшись ответа, Элай поймал мой подбородок и приподнял, заставляя посмотреть в глаза.

— Я вижу, тебя что-то терзает, — чутко заметил он. — Это из-за дозора? Я сделал что-то не так?

— Все так, — ответила я. — Если хочешь, можем слетать еще на какой-нибудь пост.

— Нет, я не хочу тебя слишком светить, — отказался Элай. — Верес и так расскажет всем, кому надо.

Верес был от меня в таком восторге, что даже становилось неловко. Он только что не осыпал нас с Элаем лепестками роз.

— Так в чем дело? — не отставал Элай.

— Ты знаешь семью Норец? Или Ворец? Или что-то похожее? — спросила я.

Он задумался и покачал головой.

— Как будто что-то знакомое... А что?

— У девушки из их рода тоже была чешуя, — выпалила я.

— Мне нужна только ты, — тут же заверил Элай.

— Ну, ей лет семьдесят, по идее, так что да, я подхожу тебе больше, — усмехнулась я.

— Не подходишь, — сказал вдруг Элай.

Я слегка опешила от смелого заявления, хотя и сама думала в том же ключе. Если бы обстоятельства сложились по-другому, мы бы вряд ли вообще познакомились. А если бы это случилось, то максимум, что мне светило — постель, и то ненадолго. Но Элай сказал совсем другое:

— Вернее, это я тебе не подхожу, — пояснил он. — Я — изгой. Быть со мною опасно. По-хорошему, я должен тебя отпустить, но не могу.

Я и не хотела, чтобы он меня отпускал. Может, прочь все сомнения?

— Так что там с той Горец? — напомнил Элай. — Думаешь, вы с ней связаны?

— Чешуя — редкий аркан. Иногда знаки передаются по наследству, — ответила я. — Профессор Денфорд рассказывал.

— У моего отца знак летописца, — кивнул Элай. — Получается, если бы в меня не влили столько драконьей крови, то я тоже получил бы лишь дар понимать другие языки и разбирать старые летописи. Вот был бы позор! Меня бы выставили из военки!

— А так — из семьи, — вырвалось у меня.

Элай оперся на парапет, задумчиво посмотрел вдаль, где шептались дикие травы.

— Семья — там, где любят и ценят, — сказал он. — Видимо, я давно стал сиротой.

— Мне жаль, — пробормотала я.

— Но можно создать свою семью, — пожал он плечами, вновь посмотрев на меня.

Это что же, намек? Или я слышу то, что мне хочется?

— Вспомнил! — вдруг осенило его. Элай выпрямился, оттолкнувшись ладонями от шершавого парапета. — Лорец! Камилла Лорец, ну конечно. Ее все никак не могли выдать замуж, потому что чешуя отталкивала тех, кого она не любила!

Элай осекся, но поздно — слова уже вылетели. А мои щеки вспыхнули от стыда. Он все понял! Он знает, почему чешуя его не отталкивает! Ох, ну кто меня за язык тянул?! Жила бы себе и дальше без старушки Камиллы!

Я в панике огляделась. Хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сбежать. Вот только куда? Дымка увели на кормежку, впереди — дикая степь…

— Я люблю тебя, — произнес Элай, и я так и застыла на узком перешейке, продуваемом всеми ветрами.

Мне не послышалось? Элай правда это сказал? Искры в черных глазах тлели золотом, и я не могла оторвать от них взгляд. Любит?!

— Я окончательно осознал это еще на башне, — продолжил он, — когда ты обняла меня после сражения. У меня будто появился смысл: жить, воевать, мечтать.

— Все слишком быстро, — прошептала я.

— Мне кажется, наоборот, — возразил Элай, тряхнув головой. — Все очень медленно. Я до сих пор даже не получил позволения ночевать на твоем балкончике. Ворона и то привилегированнее чем я! Вив, — он шагнул ко мне, обнял, и его голос прозвучал хрипло: — Сделаем следующий шаг?

Меня словно жаром окатило, я и сама понимала, к чему все идет, но…

— А вдруг я забеременею? — выпалила я волнующий меня вопрос.

Элай улыбнулся так нежно, что сердце пропустило удар. Погладил меня по щеке, убрав непослушную прядку.

— Вив, ну ты что, — укоризненно произнес он. — Конечно, я