Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Она испугалась, что он разрушит мысленные оковы, повернется и кинется на нее с бессмысленной злобой саргона. Но хотя он закричал еще раз, и его страх и ярость окутали Элоссу, словно туман, ее воля все еще довлела над ним, и он продолжал подниматься.

Они подошли к двери. Раски схватился руками за обе стороны входа, удерживая тело, как бы в последнем приступе неслыханного страха и отчаяния.

— Нет! — закричал он.

Боясь, чтобы он не повернулся и не столкнул ее с лестницы, Элосса ударила его по спине руками. Возможно именно быстрота и внезапность этой физической атаки принесла успех: Раски споткнулся, голова его упала на грудь, он покачнулся еще раз и упал. Элосса протиснулась мимо его неподвижного тела внутрь купола, затем повернулась, схватила его за пояс, из последних сил втащила Раски в холл и инстинктивно выпрямилась, готовая защищаться. Откуда-то послышался голос — не в мозгу, а наяву, очень громкий, Элосса поняла слова, хотя акцепт несколько отличался от речи Юртов:

— Добро пожаловать, кровь Юртов. Возьми бремя нашего греха и стыда и научись носить его. Иди вперед к месту познания.

— Кто ты? — спросила она тонким дрожащим голосом. Ответа не было. Что-то сказало ей, что его не должно быть.

Раски покатился по полу, пристально глядя на Элоссу. Глаза его не были больше затуманены, в них светился разум. Он сел и оглянулся вокруг, как пойманное животное, которое ищет выхода из клетки. Со стороны двери опять послышался скрежет металла. Раски рванулся, но не успел он вскочить, как дверь закрылась. Они были заперты.

— Где мы? — спросил он на общем языке, принятом между Раски и Юртами.

— Не знаю, — искренне созналась она. — Там был город… развалины… ты это знаешь… — она осторожно следила за Раски. Иногда какая-то внутренняя охрана может вычеркнуть из памяти все следы недавнего прошлого, если эти воспоминания угрожают благополучию мозга. Растерянность Раски вроде бы показала, что именно это и случилось с ним.

Он не сразу ответил, а внимательно посмотрел вокруг на гладкие стены, образующие узкий зал, а затем его хмурый взгляд обратился к Элоссе.

— Город, — сказал он. — Не уверяй меня, что мы в Королевском Кол да те.

— Другой город, старше, гораздо старше, — она не думала, что столица Верховного Правителя, которую он назвал, могла погибнуть в этом месте, когда оно служило домом для людей.

Он поднес руку к голове.

— Я — Стэнс из Дома Филбура, — сказал он скорее себе, чем ей. — Я охотился и… — Он вскинул голову, — видел, как ты прошла мимо. Меня предупреждали, что если какой-нибудь Юрт ищет горы, я должен идти за ним…

— Зачем? — спросила она, удивленная и потрясенная, поскольку это было нарушением всех традиций и звучало зловеще.

— Открыть, откуда идет ваша дьявольская сила, — без колебаний ответил он. — И там… ну да, там был саргон… — Он ощупал бок, где все еще оставался наложенный ею пластырь. — Значит это был не сон!

— Да, там был саргон, — сказала Элосса.

— Ты вылечила меня, — он продолжал ощупывать бок. — Почему? Наши народы никогда не дружили.

— Мы не такие недруги, чтобы смотреть, как человек умирает и не помочь ему. — Она не стала объяснять, что сама в какой-то мере виновата в его ранении.

— Нет, вы убийцы, — его слова были, как плевок в лицо.

— Убийцы? — повторила она. — Почему ты называешь нас так, Стэнс из Дома Филбура? Когда было, чтобы кто-то из Юртов принес смерть твоим людям? Когда ваш Верховный Правитель стал охотиться на нас, поклявшись убить всех мужчин, женщин и детей, мы защищались не сталью, а только иллюзиями, которые на время затуманивают мозг, но не убивают.

— Вы Небесные Дьяволы. — Он встал и прислонился к стене, глядя на Элоссу, как безоружный смотрит на великую опасность.

— Я не знаю ваших небесных дьяволов, — ответила она, — и не собиралась причинять тебе никакого вреда, Стэнс. Я пошла в горы по обычаю Юртов, а не для того, чтобы делать зло тебе и твоему народу. — Она жаждала повиноваться голосу, который приветствовал ее здесь. Принуждение, что вело ее в горы к куполу, стало непреодолимым, оно тянуло ее куда-то во внутреннее помещение, где ей будет показано то, что она должна узнать.

— Обычай Юртов! — Его рот скривился, словно он хотел плюнуть на Элоссу, как та девушка в городке. В нем кипела злоба, но естественная, а не навязанная безумием, что завладело им в развалинах.

— Да, обычай Юртов, — быстро ответила она. — Я должна выполнить свое Паломничество. Могу я уйти спокойно или должна наложить оковы на твой мозг?

Сама-то она понимала, что вряд ли сможет это сделать, поскольку потратила слишком много энергии на свое освобождение, но ей не хотелось, чтобы он это понял. К тому же она знала, что Раски по каким-то причинам боятся мысленного прикосновения. Однако сейчас, почувствовала Элосса, она не вызывала в нем никакого страха. Неужели он понимал, что ее угроза пустой звук?

— Иди, — он отошел от стены. — И я тоже пойду.

Отказать ему — означало вступить с ним в борьбу либо на мысленном уровне, где сейчас она сомневалась в успехе, либо на уровне физическом. И хотя ее худощавое тело было достаточно крепким, одна мысль о подобном контакте возмутила бы любого Юрта. Юрт не мог долго вытерпеть прикосновение, если на то не было особых причин или если прикоснуться нужно было к существу, полностью расслабленному.

Элосса не знала, что ждет ее впереди, но не сомневалась, что это испытание для людей породы Юртов. Как же оно подействует на вторгшегося Раски? Она представила себе ловушку, защиту против человека другой расы, которые могут убить либо мозг, либо тело, либо и то, и другое. Но она могла только предупредить:

— Это священное место моего народа, — она употребила выражение, которое он должен был понять. У самих Юртов не было храмов, где поклонялись богам. Они признавали силы добра и зла, но считали их слишком далекими от человеческого рода, трудностей, дел и желаний человечества, чтобы можно было им поклоняться. А у Раски были гробницы, но каких богов и богинь — этого Юрты не знали. — В ваших храмах нет мест, закрытых для неверующих?

Он покачал головой.

— Залы Рендэма открыты для всех, даже для Юртов, если они захотят прийти.

Она вздохнула.

— Я не знаю, есть ли тут барьеры для Раски. Я только предупреждаю.

Он гордо поднял голову.

— Не предупреждай меня, женщина-Юрт! Не думай, что я побоюсь пойти с тобой. Мои предки жили в Кал-Хат-Тане, — он сделал жест в сторону двери, через которую они вошли. — В Кал-Хат-Тане, который небесные дьяволы сожгли своим огнем и ветром смерти. В Центральной комнате дома моего клана рассказывали, что мы когда-то сидели на тронах этого города, и всякий человек поднимал меч и щит, когда называлось наше имя. Возможно, что я попал в самое сердце небесных дьяволов по воле самого Рендэма. Многие люди клана искали это место. Да, мы тайно следовали за Юртами. Одного человека из каждого поколения специально тренировали для этого. — Он выпрямился, гордость за свой род покрывала его, как плащ Верховного Правителя. — Этот долг возложен на меня кровью, что течет в моих жилах. Галдор правит на равнинах. Он сидит в грязной деревне из скверного камня, и его Дом Мтайтера даже не указан в гробнице Кал-Хат-Тана. Я не щитоносец Галдора. Мы, из рода Филбура, не поднимаем голоса в его покоях. Но в книге Ка-Нат, нашем сокровище, сказано, что в будущем появится новый народ и заново отстроит город. Поэтому каждое поколение клана Филбура посылает своего сына, чтобы он проверил справедливость этого пророчества.