Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Элосса собрала все силы на последнюю атаку на того, кто сидел в мозгу Раски.

— Мир… — Слово было только мыслью, но обладало мощью крика.

Его голова дернулась, как от удара по лицу, глаза закрылись, лицо полностью расслабилось. Раски упал поперек Элоссы, прижав ее тело к камню.

Элосса прозондировала его мозг. Ярость ушла из Раски или, по крайней мере, спряталась так глубоко, что Элосса не могла добраться до нее, не вызвав снова на поверхность безумие. Раски лежал без сознания — открытый, так что теперь она могла разыграть свою последнюю карту.

Она послала команду в его открытый мозг. Тело Раски стало подниматься, но с трудом, как будто он и в беспамятстве противился команде. Она дала единственный приказ, вложив в него всю оставшуюся силу.

Покачиваясь, он исчез из ее поля зрения, но по слабым звукам она поняла, что он стоит на коленях возле каменной плиты, к которой она прикована. Раздался металлический щелчок, скрип неохотно отпирающегося механизма. Оковы, державшие Элоссу, спали, и она села.

Раски съежился у стола (а может, это был жертвенник, Элосса подозревала, что последнее было наиболее вероятно). Он не шевелился и не препятствовал ей, когда она сошла с другой стороны камня. Тело ее одеревенело и болело, но она была невредима и свободна! Но надолго ли? Если она снова пустится в путь и оставит Раски позади, можно ли надеяться, что им опять не овладеет дух и не потребует вернуть ее обратно? Такое вполне вероятно, подумала Элосса. Следовательно, уйти без него нельзя, но брать его с собой… Это было против обычаев и Закона клана, но выбора у нее не было — разве что убить беззащитного человека. Это и в самом деле было бы для нее таким непосильным грузом, что она неминуемо стала бы изгнанницей, осужденной на вечные скитания.

Обойдя жертвенник, она взяла руками голову Раски и повернула лицом к тусклому свету. Глаза его были открыты, но смотрели без всякого выражения. Лицо человека сморщилось, словно часть жизненных сил была из него выпита.

Элосса собрала остаток воли. Это был действительно остаток, потому что мучительная борьба с безумным существом истощила ее. Держа его голову и глядя в невидящие глаза, она вложила все, что осталось от ее тренированной воли, во вторую команду.

Он пошевелился. Элосса отступила. Раски впился в край алтаря руками и с трудом поднялся. Затем опустил руки, бессмысленно глядя на Элоссу. Через некоторое время он повернулся и заковылял в темный угол за лампой. Элосса последовала за ним.

Глубокая темнота, казалось, не мешала ему. Элосса ухватилась за болтающийся лоскут его куртки, чтобы не потеряться. Она решила, что они пересекают проход в подземелье, потому что ее ноздри наполнил запах сырости. Затем соединяющий их лоскут дернулся вверх, в угол, и ее ноги тут же споткнулись о ступеньку. Раски поднимался, она за ним. Темнота давила почти ощутимо. Что, если власть над мозгом Раски ослабеет, пока они идут по этому пути, и безумие снова овладеет им? Нет, об этом даже думать нельзя, такие мысли могут высвободить в нем как раз то, чего она опасалась.

Они поднялись на следующий уровень подземелья. Впереди Элосса увидела сероватый проблеск и обрадовалась: наверное, это… дверь во внешний мир!

Раски шел все медленнее. Она читала в нем нежелание, однако, не решалась пока на мысленный контакт. Даже самое осторожное зондирование может разрушить ее власть над ним.

Неожиданно они вышли из вонючего влажного мрака в серый утренний свет. Вокруг них горбились темные угрожающие курганы, ожидающие, подобно рогу и саргону, возможности броситься на тех, кто вторгся в их ревниво охраняемые территории. Они были так высоки, что Элосса не могла сообразить, в какой стороне лежит притягивающий ее купол. На минуту она растерялась. Раски, покачиваясь, шел вперед, здесь он освободился от ее силы, которая держала его в темных переходах. Он не оглянулся и ничем не дал понять, что знает об Элоссе. За неимением лучшего гида, Элосса пошла за ним.

Могильных холмов больше не было. Они вышли туда, где только полосы земли указывали, что когда-то здесь был город. Затем и эти признаки исчезли, Впереди было открытое пространство.

Перед ними поднимался купол. Поверхность его в приглушенном свете пасмурного дня казалась тусклой. Раски резко остановился и быстро закрыл руками глаза. Видимо, он не хотел видеть купол, который заключал в себе непонятную ему угрозу.

Элосса взяла его за локоть. Он не опустил рук, не взглянул на нее, но когда она потянула его вперед, стал слабо сопротивляться. Раски так и не открыл глаз, и Элосса вела его за собой, как слепого. Они дошли до подножья купола, и Элосса выпустила локоть своего спутника. Пора… Ей не сказали, что она найдет, но одна подмога в поисках у нее все-таки была. Ей назвали одно единственное слово и сказали, что когда наступит время, она должна вспомнить это слово.

И время настало.

Элосса подняла голову, и, глядя на купол, громко выкрикнула это слово. В нем не было смысла — по крайней мере Элосса его не знала. Звук прокатился в воздухе, и пришел ответ. Сначала резкий свист и скрежет, словно металл с трудом преодолевал наложенные временем оковы. В поверхности купола, прямо над Элоссой появилось отверстие, оно все увеличивалось, пока не стало достаточно большим, чтобы в него мог войти человек. Потом до них опять донеслась жалоба металла, и из двери высунулась изогнутая полоса, словно язык, готовый слизнуть стоящих перед ним людей.

Элосса осторожно отступила, потянув за собой Раски. Металлический язык, двигающийся с таким трудом, спустился вниз и коснулся земли рядом с Элоссой. Она увидела на нем ступеньки. Ее приглашали войти.

Она снова задумалась: как быть с Раски? Взять его с собой? То, что было в куполе, наверное, являлось великой Тайной Юртов. Но оставить его здесь, где он опять может стать жертвой безумия, было все равно что приставить себе нож к горлу.

Она положила руки на Раски и встретила более сильное сопротивление. Он чуть слышно произнес:

— Нет!

Она толкнула его к подножию лестницы, не зная, сможет ли заставить его подняться, если он будет сопротивляться. Он закричал:

— Небесный дьявол! Нет!

Тем не менее, он все еще находился под воздействием ее мысленного приказа, так что не мог бежать и волей-неволей начал подниматься по ступенькам. Все линии его напряженного тела показывали его борьбу за освобождение, но все же он медленно поднимался. Элосса ничего не видела в глубине отверстия, но мысле-поиск сказал ей, что их ждут.

Теперь она узнала еще кое-что: вокруг них собиралась и росла та безумная ненависть, с которой она уже дважды встречалась. Теперь это был третий приступ. Раски вдруг откинул голову, поднял лицо к небу и закричал. В этом вопле не было ничего человеческого.