Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Андрэ Нортон

Зеркало Мерлина

Зеркало Мерлина

Маяк продолжал звать из глубины каменной пещеры. Его зов звучал теперь слабее.

С каждым годом механизм все более изнашивался, хотя создатели пытались сделать его вечным. Они думали, что предусмотрели любую случайность. И действительно предусмотрели, но сам мир, в котором находился Маяк, его природа, были недолговечны. Накатывалось время и откатывалось, а за пещерой возвышались и погибали нации, и сами люди тоже изменялись. Все, что знали создатели Маяка, исчезало, уничтоженное самой природой. Моря затопляли землю, отступали назад, их волны сносили целые города и страны. Поднимались горы, так что останки некогда оживленных портов оказывались в разряженном воздухе больших высот. Пустыни наползали на зеленые поля.

С неба упала луна, и со временем другая заняла ее место.

Маяк все звал и звал, обращаясь к тем, кто исчез, от кого остались только легенды странные, искаженные временем предания. В обществе людей наступил новый темный период. Под собственной тяжестью и давлением времени рухнула империя. Пожирать ее останки бросились сбежавшиеся с разных сторон варвары. Огонь и меч, смерть и рабство шли по земле. А Маяк продолжал звать.

Огонь в его сердце потускнел. Время от времени зов прерывался, словно это смертельно уставший человек переводит дух между двумя криками о помощи.

И вот этот зов, теперь такой слабый, был услышан в далеком космосе.

Металлическая стрела уловила импульс, в сердце корабля заработали молчавшие много столетий механизмы.

Стрела изменила курс, зов Маяка стал для нее указателем направления.

На борту корабля не было живых существ.

Он был создан существами, испытавшими поражение. Утрата свободы для них была страшнее смерти. Они послали шесть стрел в небо, надеясь, что хоть одна из них отыщет цель, и погибли, побежденные врагами.

Со щелканьем пробуждалось реле за реле, по мере того, как стрела приближалась к Земле.

Стрелу эту создавали тысячелетиями. Она была когда-то гордостью расы, существ, передвигающихся между звездами с легкостью, с какой человек идет по знакомой тропе. Теперь она должна была выполнить задачу, для которой была запрограммирована.

Стрела мягко перешла на орбиту Земли и была готова спуститься на планету, которая звала ее сигналами Маяка. Люди внизу с первобытным страхом следили за ее огненным полетом. Некогда принадлежавшие им здания были погребены и упоминания о них сохранились только в мифах.

Люди прятались в кожаные палатки, а шаманы били в барабаны и выкрикивали странные гортанные заклинания. Немногие из них смотрели широко раскрытыми глазами на падавшую звезду, которая могла быть добрым или злым предзнаменованием. Стрела приблизилась к горе, в которой находилась пещера с Маяком, и внезапно раскололась.

Корпус, пронесший через пространство драгоценный груз, рассыпался, но все, что было внутри стрелы, осталось невредимым. Груз не упал в море, которое было внизу, а полетел дальше, как бы по своей воле, направляясь к горному хребту.

Несколько мгновений все эти предметы висели в воздухе, а потом легко опустились на землю, и если кто-то даже был поблизости, он все равно ничего не увидел, потому что они были скрыты искажением полей видимости.

Создатели приняли все возможные меры предосторожности, чтобы защитить свое детище.

На Земле предметы выпустили щупальца и настойчиво стали пробиваться к ослабевшему Маяку. Они пробирались в пещеру.

Кое-где было необходимо расширить туннель, и это тоже было предусмотрено. Наконец они добрались до Маяка, но на этом их работа не прекратилась. Одни высекли в скале основание и опустились, погрузив вглубь провода, от которых их уже нельзя было оторвать. Другие поднялись к потолку и, казалось, бессмысленно летали, как огромные насекомые. Эти насекомые соединяли проводами установленные внизу механизмы.

Спустя какое-то время, которое никто не измерял, коммуникационная сеть была завершена. Механизмы были готовы к работе, для которой их запрограммировали. Если бы этот мир не отвечал необходимым требованиям, здесь не было бы Маяка. В памяти механизмов заключалась информация, которую следовало использовать при отборе образцов.

Один из летающих механизмов выбрался из отверстия пещеры и улетел. Ночь была безлунная, небо затянули облака.

Летающий механизм был размером с орла. Когда он начал действовать, искажающие поля исчезли.

Механизм летал расширяющимися кругами, и его фотоглаз посылал в пещеру непрерывный поток сведений.

Шел снег, дул резкий холодный ветер, но приборы механизма отметили температуру лишь как один из факторов, характерных для обстановки. Плохая погода не мешала работе.

Горел огонь в доме клана.

С невысокого балкона, выход на который был из спальной комнаты, Бригитта смотрела на мужчин, сидевших внизу на скамьях. Запахи конюшни, хлева, дыма и пищи, висевшие в воздухе, были густы, как туман. Когда дом клана заперт на ночь, когда гул голосов плывет из комнаты в комнату и поднимается до самого верха, в такую ночь чувствуешь себя здесь в безопасности.

Бригитта вздрогнула и плотнее запахнулась в плащ. Наступил Самайен — время между концом одного года и началом следующего. Сейчас открывается дверь между этим миром и миром тьмы. Злые демоны могут пробраться из одного пространства в другое и напасть на людей. В веселом пламени, в голосах людей, в ржании лошадей, доносившемся из конюшни, была защита. Бригитта взяла кубок, что стоял на скамье, и отхлебнула ячменного эля, слегка поморщившись от горечи, но радуясь разлившемуся по телу теплу.

На балконных скамьях поодаль от Бригитты сидели женщины. Она была дочерью вождя и пользовалась особым почетом. Пламя отражалось в золотом браслете на ее руке, в широком ожерелье из бронзы с янтарем на груди. Темно-рыжие волосы падали свободно, чуть не касаясь пола за скамьей, их цвет был ярким и праздничным, особенно в сочетании с темно-синим плащом и алым платьем.

Бригитта готовилась к пиршеству, но это не был настоящий пир. Она была недовольна событиями, из-за которых мужчины собрались на совет, а женщины вышли на балкон, чтобы смотреть, зевать и сплетничать. Но и сплетничали они лениво: так давно жили здесь все вместе, что уже ничего нового нельзя было сказать ни о событиях, ни друг о друге.

Бригитта беспокойно вслушивалась.

Война с Крылатыми Шлемами — больше ни о чем мужчины не могут думать. Теперь мало бывает обручений и свадеб. А годы летят, и с каждым месяцем она становится старше. Отец, однако, не торопится выбрать ей мужа.