Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Она собрала всю свою защиту, рассчитывая на резкое возвратное зондирование, которое было бы естественным при таких обстоятельствах. Раски больше всего боялись не видимого, материального оружия Юртов, а их мысленного посыла, который народ равнин считал сверхъестественной злой магией. Но ответного удара с его стороны не последовало. И Раски не двигался и не говорил.

Элосса еще раз послала тонкий усик мысле-поиска, как посылают разведчики оценить силы врага. Тело Раски было спокойно, но в его мозгу она коснулась кипящей силы. Ненависть и месть, как у иллюзорного стража в горном проходе. Ненависть слепая, нерассуждающая. Все намерения Раски были теперь безумными, или, вернее сказать, их крепко держали мысли безумца.

Среди Юртов были такие, кто мог бы войти в хаос, крутящийся теперь в этом мозгу, и дать ему мир бессознательного состояния, пока не будет устранена причина, вызвавшая хаос.

Но то были старые ученые, куда более могущественные, чем Элосса. Она же не решалась задерживать контакт более чем на секунду, чтобы ее не сумел захватить этот сумасшедший вихрь ненависти и отсутствия логики, и чтобы, в свою очередь, не заразиться ими. Все это не походило на обычное нарушение умственного равновесия, и Элосса была убеждена, что в ее противнике сосуществуют две различные личности. Ей со всей осторожностью нужно было найти путь к той личности, которую она знала по горной тропе, в обход другой личности. Надо было дать силу человеку, которого она зондировала раньше — может, таким способом удастся подавить безумное существо, поселившееся у него в мозгу.

Ненависть огнем полыхнула ей в лицо, жгла ее мозг, как настоящее пламя, могущее превратить ее в обугленный скелет, вроде стража в проходе.

НЕТ!!! Нельзя думать о страже! Такие воспоминания усиливают безумное существо, оно также питается подобными воспоминаниями, как и иллюзорные фигуры. Не случилось ли такого и с Раски? Может, он вошел в контакт с мысленной формой и был поглощен ею?

Не рассуждать! Сейчас не время для этого. Нужно собрать всю волю против вторжения ненависти и страха. Элосса смотрела в темноту, но не могла увидеть Раски, сфокусироваться на нем. Она нехотя отвела назад мысленное прикосновение, чтобы другой не воспользовался этим ее мостом для контратаки.

В том месте, где она лежала, сгустились эмоции, они давили на нее, как давило недавно биение звука, пробудившего ее от беспамятства.

Она не сделала ничего, чтобы вызвать такую ненависть. Нет, это шло из прошлого и издавна питалось страхом. Теперь ему давали жизнь чувства Раски, оно кормилось ими от него и может также кормиться и чувствами Элоссы, если она не удержит свою защиту хотя бы на время.

В темноте над ней появилась голова — обугленный череп стража с разинутыми челюстями. В ее мозгу прозвучал крик:

— Смерть небесным дьяволам! Смерть!

Элосса пристально смотрела на иллюзию, и та начала таять, хотя челюсти ее все еще двигались, беззвучно выговаривая слова. У Элоссы была связь с Раски, который вольно или невольно давал свою силу для этого проявления. Ее лечение прошло в его тело, она касалась его, посылая в него силу, которую могла ему дать.

Элосса сознательно закрыла глаза. Одной частью Высшего Сознания она следила за возможной атакой на уровне мысленного прикосновения, а все остальное пустила на создание собственной иллюзии, концентрируя на ней большую часть Моей силы. Она никогда еще этого не делала, но когда человек встречается с новой формой опасности, он должен менять свою защиту.

Глаза ее медленно открылись. В воздухе, где раньше висел череп, что-то двигалось, но это уже было создано ею. Как художник рисует цветным мелком на стене изображение того, что находится только в его мозгу, так Элосса строила в воздухе свою иллюзию.

Это был камень, на котором лежало тело Раски, каким она нашла его после схватки с саргоном — израненное, истекающее кровью. Изобразив это, она тут же вывела на сцену себя и воспроизвела минуты, когда она боролась за спасение его жизни, используя все свои знания и способности. Картина была очень ясной.

Пока иллюзорная женщина работала, Элосса вбирала в себя чувства, которыми пользовалась при лечении, — сочувствие, жалость, желание помочь, чем может. Все эти эмоции, естественно, противоположны ненависти. В видении она спасала жизнь, а не уничтожала ее.

Как всегда, одни чувства питают другие чувства. Женщина, в той сцене, которую она создала, старалась помочь мужчине, как это сделала сама Элосса. Теперь Элосса повернула голову к углу, где притаился Раски. Женщина в видении поднялась, положила руку на грудь, а затем вытянула их, как бы отдавая какой-то дар свободно и радостно. И из вытянутых рук созданной ею иллюзии Элосса посылала сочувствие и добрую волю тому, кто скорчился в темноте.

Девушка продолжала со всей силой направлять чувства облегчения и добра. В ответ пришло лишь пламя дикой ярости, разгоревшееся еще сильнее. Элосса уже не могла более удерживать свою иллюзию, та угасала, как лампа, задутая ветром, но чувства, содержавшиеся в ней, все еще выходили.

Друг… помощь… мир… освобождение от ран и боли… Все существо Элоссы было поглощено посылом этих слов.

В тускло освещенном пространстве над ней возникла голова, возникла сразу, а не по частям, как иллюзорный череп. Лицо было искажено гримасой, похожей на предсмертную. Это не было видением. Это был Раски, который подобрался к ней и теперь стоял и смотрел на нее. Рот его двигался, глаза были тусклыми и тупыми.

— Мир… Мир…

К ней протянулась рука с согнутыми, как когти пальцами.

— Мир… Мир между нами…

Рука опустилась. Ногти слабо царапнули плащ Элоссы. В лице Раски было мало человеческого. Элосса попыталась воспользоваться зондированием. Тот, кто держал этого человека, был наготове, и борьба с ним на этом уровне была бесполезной. Надо было скорее придумать свой, пусть мало эффективный, способ контратаки.

— Мир… Мир между нами, человек Раски. От меня нет вреда, я вылечила твои раны, возможно спасла тебя, твою жизнь. Теперь между тобой и мной мир… мир.

Его рука ослабла и безвольно упала на ее грудь. Вторая форма контакта! Такое может дать больше, чем одна лишь мысль. Его голова наклонилась. Страшная ухмылка, кривившая рот, стала сходить. В тусклом взгляде проглянул разум.

Элосса собрала все силы на последнюю атаку на того, кто сидел в мозгу Раски.

— Мир… — Слово было только мыслью, но обладало мощью крика.

Его голова дернулась, как от удара по лицу, глаза закрылись, лицо полностью расслабилось. Раски упал поперек Элоссы, прижав ее тело к камню.