Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

— А мы были слепы и даже не шли ощупью, — поддержала Элосса. — Да, у нас есть таланты, но мы почти не пользуемся ими. Что могло бы вырасти здесь, если бы мы пустили их в ход ради дела жизни? — Она как бы проснулась от наркотического сна, в котором провела всю жизнь, и вдруг увидела новые возможности и пути, лежащие впереди. Но она была одна, а против нее стояла сила традиций и обычаев, и эту стену она и надеялась сломать. Элосса растерялась, видя, что прозрение ляжет на них еще большим грузом.

— Куда мы пойдем и что будем делать?

— Это вопрос для нас обоих, — сказал он. Напряжение ушло из его тела. — Слепой не всегда приветствует зрячего, столкнувшись с ним. Конечно, они будут бояться. А страх рождает злобу и недоверие. Пропасть между нами слишком велика.

— И через нее никогда не будет моста? — В ней родилось ощущение, похожее на то, какое она испытала, когда видела прощание со звездами. Неужели она будет всегда в плену своей неправильно понятой ответственности?

— Я думаю, будет, когда Юрт и Раски встретятся и поговорят, выбросив из сердца и разума прошлое.

— Как мы здесь?

Стэнс кивнул.

— Как мы здесь.

— Если я вернусь в свой клан, — медленно произнесла она, — и расскажу, что случилось, я не уверена, что меня выслушают с открытым мозгом. Здесь есть иллюзии. Мы оба имели с ними дело, оба пострадали от них. Те, кто выполнял Паломничество до меня, наверняка тоже встречались с ними, и теперь скажут, что я пострадала от более искусной и опасной иллюзии, она была честна не только по отношению к Стэнсу, но и к себе. — И я думаю, что именно так и скажут, по крайней мере, те, кто совершал Паломничество и знает природу этого места.

— А если я вернусь к своему народу и предложу соединиться с Юртами, — меня убьют. — Он говорил правду. Элосса в этом не сомневалась.

— Но если я вернусь и не поделюсь тем, что узнала, — продолжала Элосса, — я изменю самой себе, своей лучшей части, потому что я стану лгать, боясь правды. Мы не можем лгать и оставаться Юртами — это вторая часть бремени, наложенная на нас Высшим Сознанием.

— А если я вернусь и буду убит за то, что скажу правду, — он слабо улыбнулся, — какая от этого польза моему народу? Итак, похоже, что мы должны стать лжецами помимо своей воли, леди Элосса. А если ты и в самом деле не можешь лгать, то тебе предстоит даже худшее.

— Здесь есть горы, — сказала Элосса, — и я могу жить одна. Я ведь Юрт, мы не приучены спать на мягком и есть много. Кто знает будущее? Еще кто-нибудь придет сюда в Паломничество и увидит все так же ясно. Пусть таких будет горсточка — из маленького семечка вырастают большие деревья.

— Тебе вовсе не обязательно быть одной. Наше просветление еще слишком молодо. Может стоит подумать о путях и средствах, которые покажут нам, что мы можем делать? Это лучше, чем оставаться в постоянном изгнании. Я знаю, что Юрты предпочитают жить в стороне от всего. И ты все еще держишься за это, миледи.

Он обратился к ней, как высокородный Раски обращается к ровне. Она удивленно посмотрела на него, когда он протянул ей руку. Этим он предлагал ей перечеркнуть все, чему ее учили всю жизнь. Но не это ли учение наложило оковы на нее и на весь ее род? Не лучше ли разрушить их?

— Я не держусь за то, что может направить мой мозг по фальшивому пути мысли, — ответила она и медленно протянула свою руку, борясь с отвращением, потому, что ее плоть должна была коснуться чужой плоти. В будущем ей придется со многим бороться и многое узнать. Наступило новое время.

Ветер стонал и жаловался, пролетая над последними остатками Кал-Хат-Тана, он поднимал песок и бросал его на холмы, которые и так уже почти скрыли от неба мертвый корабль. Хотя Элосса, живя в суровых высотах, хорошо была знакома с дыханием зимы, она вздрогнула, спустившись по тропе вниз. Ее тревожил не только этот холодный ветер, но и холод внутренний. Она пришла сюда по обычаю своего народа, чтобы открыть тайну Юртов, и твердо сделала выбор. Узнав о сущности бремени, наложенного смертью на ее род, она сознательно решила не следовать установленному веками правилу, которое предписывало ей вернуться в свой клан. Она хотела думать и поступать по-новому, чтобы найти ту середину, где Юрты и Раски смогут жить в мире и согласии, а прошлое будет похоронено вместе с Кал-Хат-Таном и кораблем.

— Наступает дурная погода, — ноздри Раски шевельнулись, словно он, как дикие обитатели горных высот, мог почуять малейшую перемену ветра, служившую предвестием перемен. — Нам понадобится укрытие.

Элосса все еще не могла поверить, что она и Раски могут беседовать, как люди одной крови и клана. Она держала в тугой узде свой мысленный поиск, понимая, что она бессознательно станет общаться без слов или, по крайней мере, попытается сделать это. А для Раски такое общение было страшным отвратительным вторжением. Она должна быть осторожной в этой еще не прочной дружбе. Стэнс уверял, что его Дом некогда правил в Кал-Хат-Тане, и он был рожден и воспитан для мести Юртам. Но он первый из своего рода вошел в полузасыпанный корабль и узнал правду о том, что произошло в давние времена. Узнав это, он откинул свою давнюю ненависть, поскольку был достаточно разумен, чтобы понять, что город был разрушен из-за прискорбной ошибки, и что на его народе тоже лежит какая-то вина: его народ позволил себе отбросить цивилизацию и стать ниже, чем он мог быть.

Юрт и Раски… Все нутро Элоссы протестовало против какого-либо близкого контакта с ним, и он тоже, наверное, находил в ней много неестественного, а может быть, и отталкивающего.

Сейчас Раски не смотрел на нее, он оглядывал развалины города и далекие холмы за долиной, на которой стоял Кал-Хат-Тан. Он был одного роста с Элоссой, его более темная кожа и коротко остриженные волосы казались ей странными. Он носил кожаную с мехом одежду охотника, а оружием ему служил лук. Привыкшая к оценкам Юртов, Элосса не могла правильно судить о нем и не могла решить, красив ли он. Но его решительность, силу разума и смелость она приняла как неоспоримый факт.

— Еще есть время… — медленно начала она, и Стэнс ответил, прежде чем она облекла полностью в слова свою мысль:

— …забыть то, что мы видели и слышали, леди? Вернуться к тем, кто не хочет прозревать, кто противится всему, чему его могли бы научить? — Он покачал головой. — Для меня такой проблемы нет. Там, — он махнул рукой в сторону холмов, — мы найдем кров, и это лучшее, что мы сможем сделать. В этих местах зима приходит рано, и бури налетают иной раз без предупреждения.

Стэнс не предложил укрыться в корабле или в подземелье, где он связал Элоссу, и она считала, что он прав. Они оба должны быть свободными от прошлого, грязным налетом лежавшего здесь на всем. Только уйдя от него, они смогут по-настоящему встретить будущее. Юрт и Раски поспешно пошли прочь от развалин и корабля, вход в который закрылся за ними, скрыв тайну до следующего появления какого-нибудь Юрта. Может быть, другой паломник тоже поймет истину, что не нужно держаться за прошлое и пора повернуться к будущему.