Второй сын - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он услышал вдали приглушенные крики радости. Ее заметили.
16 воинов
Хёд внимательно прислушивался к шуму шагов Гислы, к ее пению, к звукам, что долетали до него со всех сторон: с Храмовой горы, с колокольни, от конных и пеших воинов, рассыпавшихся по склонам в поисках пропавшей дочери, – и потому заметил хранителя, лишь когда тот подошел совсем близко.
Хёд мог еще избежать встречи с ним. Мог развернуться, затеряться среди деревьев, выждать, пока минует опасность. Арвин встревожится, не найдя его на горе. А еще он пропустит последний день состязаний. Но тут уж ничего не поделаешь. Он не может сейчас вернуться на гору – нужно дождаться, пока не спадет суета, пока Гисла не укроется под сенью храма.
Хёд узнал хранителя по звуку – по биению сердца, по ритмичному эху в груди. Он не боялся. Он просто ждал, повернувшись к нему лицом, чуть расставив ноги, надежно опираясь на посох. Глаза он не прикрыл – решил не сглаживать впечатления, которое производила на людей его внешность. Он знал, что его вид многих смущает, но еще не знал, враг ли ему Дагмар. Он надеялся, что нет.
Дагмар остановился довольно далеко от Хёда и прошептал имя Одина – словно готовился к разговору или молил о заступничестве. Он не мог знать, что Хёд слышит его куда лучше, чем Всеотец.
– Тебе не следует бояться меня, хранитель. Но следует ли мне бояться тебя? – спросил Хёд.
Он услышал, как Дагмар накрыл ладонью рукоятку клинка, что висел у него на поясе.
– Ты взялся за кинжал. Значит, следует? – спросил Хёд.
– Ты слышишь сердца других людей… Я должен был догадаться, что ты услышишь мои шаги… услышишь, как я взялся за нож, – сказал Дагмар.
– О да. Ты должен был догадаться. Будь я злом, которым считает меня мастер Айво, ты уже был бы мертв.
– Я пришел за Лиис.
Лиис. Это имя было для Хёда чужим. Оно ему не нравилось. Он вдруг взъярился из‐за того, что Гисле приходилось на него отзываться.
– Лиис из Лиока вернулась на Храмовую гору, – резко сказал он. Он не пустился в объяснения, не стал ничего выдумывать, но лишь сообщил голую правду.
– Но она была здесь. С тобой. – Дагмар утверждал, не спрашивал.
– Она пришла сюда одна. И ушла одна.
– Ради нее ты просил верховного хранителя сделать тебя послушником?
– Я всю жизнь готовился стать хранителем.
– Я спросил не об этом, Хёд.
Хёд не ответил, но Дагмар продолжал – так, словно и без того был уверен в своей правоте:
– Что, если Айво позволил бы тебе стать послушником? Хранителям не разрешено любить. Нам не разрешено жениться, иметь детей. Все сразу узнали бы о твоих чувствах.
– А о твоих чувствах все знают? – спросил Хёд. В груди у него бушевала гроза, но голос звучал спокойно.
Дагмар потрясенно присвистнул, но Хёд, не желая снести его лицемерие, продолжал:
– Ты любишь женщину-тень. А она любит тебя. И все же ты многие годы делаешь вид, что это не так. Я бы тоже мог делать вид.
– Кто ты? – прошептал Дагмар.
Хёд сказал слишком много, и хранитель пытался собраться с мыслями, унять кровь, тревожно клокотавшую в жилах.
– Я лишь слепец, наделенный исключительным слухом.
Дагмар помолчал, словно обдумывая его слова.
– Мы так и будем говорить? Или ты достаточно доверяешь мне и позволишь подойти ближе?
Хёд сосредоточился на звуках, шедших от Храмовой горы, на песне, звучавшей в теле Гислы. Она сидела верхом на лошади, перед каким‐то воином. Они поднимались в гору, и колокола снова звонили, но их перезвон больше не походил на исступленный призыв, а звучал спокойно и мерно.
– Все в порядке, – выдохнул Дагмар. Он тоже услышал перемену.
– Совсем не в порядке, – прошептал Хёд.
Дагмар приблизился, опасливо дыша, не спуская с Хёда настороженных глаз, но Хёд чуть опустил посох, предупреждая, чтобы хранитель не подходил слишком близко. Его нервы были обнажены, чувства истрепаны, а ощущение безграничного счастья улетучивалось по мере того, как Гисла уезжала все дальше. Скоро она окажется за крепостной стеной. Снова. И они разлучатся.
Снова.
– Она забыла свой плащ, – мягко сказал Дагмар.
Гисла забыла плащ? О боги. Она забыла свой плащ.
Он услышал, как Дагмар нагнулся, как поднял плащ с земли.
– Почему ты пришел сюда? – спросил Хёд. – Ты мог искать ее где угодно, но пришел сюда, на это самое место.
– Руны бывают полезны, – ответил Дагмар.
– Ах вот что. Значит, это был ты. Мне показалось, что я почувствовал… чей‐то взгляд.
– Мы за нее боялись.
– Вы боялись… меня? – спросил Хёд. Эта мысль показалась ему совершенно нелепой.
Он был бессилен против хранителей. У него ничего не было. Он сам был никем.
Дагмар ему не ответил.
– Мастер Айво говорит, что наша Лиис родом не из Лиока. Она из Сонгров. Ты знал, лучник?
Казалось, ничто в этом вопросе не могло удивить Хёда. Гисла сказала ему, что Верховный хранитель все знает. Но вопрос Дагмара его ошарашил. А еще ему не понравилось, как хранитель назвал ее «нашей Лиис».
– Да, я знал… что она из Сонгров.
– Ты был знаком с ней прежде… чем она появилась на Храмовой горе? – продолжал расспрашивать хранитель.
– Да.
– Понимаю, – выдохнул Дагмар.
– Неужели? – тихо ответил Хёд.
Если бы только Дагмар действительно все понял. Ворота опустились. Гисла скрылась за стеной храма. Теперь он больше не слышал биения ее сердца. Она была от него слишком далеко.
– Мастер Айво говорит, у тебя склонность к рунам. Тебя научили ими пользоваться… хотя пользоваться ими… разрешено лишь хранителям.
– Верховный хранитель отослал меня учиться. Он позволил мне получить знания… но все же… отверг меня. – Хёд никак не мог сосредоточиться на беседе. Его охватило отчаяние.
– Он не доверяет тебе, Хёд, – сказал Дагмар.
Его слова прозвучали как удар плеткой. От боли Хёд словно вынырнул из тумана, в голове у него прояснилось.
– А тебе, хранитель Дагмар, он доверяет? – парировал он.
Сердце Дагмара словно запнулось, а в мыслях что‐то мелькнуло. Хёд продолжал:
– Я ничем не заслужил недоверие верховного хранителя или его подозрения. Я родился слепым, у меня нет клана, моя мать была распутной женщиной. И я странный. Вот все мои прегрешения.
– Все твои прегрешения? – не веря себе, ахнул Дагмар. – Ты… спал… с дочерью храма. Ты увел ее с Храмовой горы во время турнира.
