Царская тень - Мааза Менгисте

мне вот что: я свободен? Он делает разворот, оглядывая всех, потом останавливается. Почему ты мне не скажешь, храбрый Аклилу, я свободен?

Все взгляды снова устремляются на Аклилу. Кидане постукивает себе в грудь согнутым пальцем и снова задает этот вопрос. Хотя на его лице все еще вопросительное выражение, она чувствует в его взгляде намек, обвинение, которое он кидает и ей.

Что делает меня рабом этих ференджи? Кидане ударят себя ладонью в грудь. Как я могу быть их слугой в моей собственной стране? С чего вы взяли, что капитуляция — вещь приемлемая? Мы — эфиопы! Он широкими шагами идет к Аклилу.

Аклилу и бровью не ведет, и это пугает Хирут больше, чем ярость Кидане.

Император уехал, деджазмач Кидане, спокойным тоном начинает Аклилу. Для них на этом все кончается. Они не могут сражаться без лидера.

Что кончается? Что кончается, если человек не может даже как полагается похоронить своего сына? Если мать не может проститься с ребенком без надлежащего благословения?

Астер с резким звуком втягивает в себя воздух.

Кидане наклоняется и тычет пальцем в грудь Аклилу. Он швыряет слова ему в лицо: Что кончено?

Кидане кипит от гнева. Он готовится дать полную волю своей ярости; он выпускает на свободу гнев, который выпустил бы на Хирут, если бы не подвергся унижению. Он рычит себе под нос с глубоким отвращением, которое должно оставить отметину на ближайшей цели.

Деджазмач, они покончили со смертью и убийствами, говорит Аклилу. Он говорит с тем более упрямой настойчивостью, тем неподвижнее становится, чем ближе к нему наклоняется Кидане. Он сидит так прямо, что его спина едва ли не выгибается. Они убивали и умирали, когда верили в сражение, спокойно продолжает он. Но они не верят в вас. Или кого-то другого. Аклилу смотрит перед собой, над плечами людей, он вглядывается в горизонт, затянутый туманом. Они верят в императора. Мы никогда не вели войны без нашего лидера.

За плечом Кидане Миним прижимает к груди свой крар, слушая Аклилу, как зачарованный. На нем его потрепанная, плотно завернутая шамма. Он перестал играть, и в тишине, спустившейся на это взволнованное собрание, раздается вой одинокого волка; они смотрят на Кидане, ждут, что последует дальше. Аклилу лишил их душевного спокойствия.

Императора здесь нет. Кидане отшвыривает ногой лежащий на земле прут, потом подбирает его. Ломает и крутит в руке. Мягкий серый свет ложится на его черты и обволакивает его сосредоточенный взгляд. Но я здесь. Мы здесь.

Но нас недостаточно, говорит Аклилу.

Кидане поворачивается к Миниму и смотрит на далекие холмы, в сторону места, которое обрушилось в длинную линию горизонта. Облака разносятся ветром, и на мгновение яркая луна накрывает их всех яркими лучами света.

Ну ты же должен знать, правда? говорит Кидане, не глядя на Аклилу. Ты наверняка читал это.

Он вытаскивает из своей сумки старую газету. Разворачивает ее и нежно разглаживает лик императора на ладони. Он протягивает газету Аклилу, и Хирут сразу же догадывается, что это за газета. Она видела, как Кидане смотрел на эту самую фотографию, когда сидел дома у себя в кабинете. Эту газету он когда-то хранил у себя в столе вместе с картами, газета была развернута, и серьезное лицо Хайле Селассие смотрело на все, происходящее в этих стенах.

Аклилу подносит газету ближе к глазам, чтобы получше разглядеть лицо императора. Вы же знаете, деджазмач, я не умею читать. Я воин — я родился воином.

Хирут наклоняется, чтобы еще раз увидеть фотографию. В руке Аклилу голова императора кажется маленькой и хрупкой, складки газеты искривляют его нос и рот. Она столько раз видела эту фотографию, когда убирала дом, что ей кажется, она могла бы нарисовать каждую черту, каждую ямочку лица Хайле Селассие. Он посторонний, но знакомый, словно блудный родственник, возвратившийся из долгих странствий.

Миним начинает играть в напряженной тишине. Крар медленно заявляет о себе, заглушает голос Марты, которая шепчет имя сына. Музыка крара становится громче, когда повышается ее голос, потом, когда она роняет голову на плечо Сеифу, стихает. Хирут, как зачарованная, смотрит на Минима. Он отвлек их внимание от разгорающегося конфликта, этот тихий человек, который редко говорит, который носит свой инструмент так, словно это его единственный спутник. Она смотрит на него, ее заворожила мелодия, взлеты, которые он делает, когда ноты скачут вверх, а потом падают, скатываются в горловой стон. Она его толком и не замечала прежде. Он был просто Миним, тихоголосый человек со странным именем, означающим «ничто».

Она отмечает его тонкий, длинный нос, изящество скул, которые придают ему хрупкий и благородный вид. У него удлиненное лицо, широкие скулы и заостренный подбородок под длинными густыми кудрями, которые падают ему на лоб, закрывают уши. Он человек, знакомый ей. Знакомый и незнакомый. Она быстро переводит взгляд на фотографию в газете, потом снова на Минима.

Он похож на него, шепчет она Аклилу. На Джана Хоя.

Что? Аклилу оглядывается.

Он похож на него, на Джана Хоя, на императора, повторяет она и показывает на Минима. Она замолкает, когда Кидане сердито поворачивается к ней, и вздрагивает.

Кидане выхватывает газету, подносит к глазам. Потом отводит на расстояние вытянутой руки и прищуривается. Потом складывает газету так, чтобы осталось только лицо императора. Он подходит к дереву и, наклонившись, смотрит на Минима.

Миним поднимается на ноги, прижимая к себе свой крар. Его нервный палец проходится по струнам, и нестройные звуки падают, словно раненое животное.

Кидане разглаживает фотографию и подносит ее к лицу Минима. Переводит взгляд с фотографии на Минима, с Минима на фотографию.

Что? спрашивает Астер. Что там?

Кидане, ошеломленный, наклоняется над испуганным Минимом. Посмотри хорошенько, говорит он.

Аклилу внимательно смотрит на Минима. Я не понимаю, говорит он наконец.

Поговорим у меня в пещере, говорит Кидане. Приведи его.

* * *

Миним, говорит Кидане, голос его звучит благодушно, как в тот день, когда он говорил Хирут, что ему нужна ее Вуджигра. Ты похож на императора, тебе кто-нибудь говорил об этом? Кидане великан рядом с хрупкой фигурой Минима.

Хирут чувствует волну жалости к Миниму, а когда он садится на корточки, она без размышлений бросается к нему и прикасается пальцами к его руке.

Все хорошо, говорит она.

Миним просовывает палец в дыру в своей поношенной рубахе. Пламя свечи отбрасывает его тень на стену позади него. Когда Кидане подходит к Миниму, чтобы поднять его на ноги, его собственная темная тень преобразуется в угрожающую фигуру, сливающуюся