Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

– Хоторны не отпускают тех, кто им дорог, – говорит Нэш моей сестре, погруженной в кому.

* * *

Есть еще один человек, которого Нэш так и не смог до конца отпустить. Это его бывшая девушка, с которой он вырос. Она совсем на меня не похожа, но это еще не все. Она готова играть с жизнью Эйвери, затевать игры, ради которых пришлось выкрасть мою сестру из больницы, пока я сплю неподалеку!

– Ты совсем рехнулась, а, бизнес-леди? – ору я на нее, и это вовсе не преувеличение.

– Спокойно, – деловито осаживает меня Алиса Ортега.

– Не смей меня успокаивать! – Я еще никогда так не кричала на людей, но все бывает впервые. Мы вернулись в Дом Хоторнов – родные пенаты для Алисы (а для меня – совсем нет), но даже здесь я не сбавляю пыла. – Эйвери в критическом состоянии, а ты увозишь ее из больницы!

Меня трясет. Буквально. Как это ей вообще удалось? У нее нет никаких прав! Это я – законный опекун Эйвери. Не она. Я. И я вижу, как ее это злит. Со дня нашего знакомства Алиса видит во мне досадную помеху.

– Я поступила так, как должна была, – говорит Алиса с жаром. «Откуда вдруг столько эмоций?» – думаю я, а потом замечаю, что в комнату вошел Нэш.

– Это маневр ради денег? – уточняет он, медленно приближаясь к ней. – Все эти твои «должна была».

Если бы Эйвери осталась в больнице, она потеряла бы наследство. Вот почему Алиса перевезла ее в Дом Хоторнов, вот почему юристка рискнула жизнью моей сестры.

– Она в порядке, – цедит Алиса, вскинув голову повыше. Она смотрит на Нэша – и только на Нэша, а меня поражает, какие же они разные – и в то же время как сильно подходят друг другу. Он – как земля и теплый ветер. Она – блистает в залах заседаний в безупречном брючном костюме и на каблуках. И их связывает особая история, в которой не место ни теплу, ни прохладе.

Когда-то между ними пылал огонь.

– Эйвери меня еще поблагодарит за это, – чеканит Алиса.

– Будь это в моей власти, – как всегда, не повышая голоса, говорит Нэш, – я бы запретил тебе приближаться к ней.

Как бы Алиса Ортега ни храбрилась, а в эту секунду у нее такой вид, будто кто-то выбил из ее легких весь воздух.

– Нэш.

Интонация, с которой она произносит его имя, вызывает у меня неловкость. Я сразу думаю о том, что мне тут не место – ни на этом разговоре, ни рядом с Нэшем.

– Ты же это несерьезно, – продолжает Алиса тоном юриста, излагающего все свои требования и условия.

– Не тебе судить, серьезно я или нет, Ли-Ли, – возражает Нэш и отворачивается от нее. – У тебя никогда такого права не было.

Я выхожу из комнаты, пока он не успел обратиться ко мне.

* * *

А ближе к ночи Нэш заходит в комнату к Эйвери. Она расположена напротив моей, но в эти дни я у себя почти не бываю.

Моя сестра обязательно проснется, твержу я себе.

Все будет хорошо.

Уже скоро она поцелует Джеймсона Хоторна – он ведь каждый день ее навещает. Придется, правда, присматривать за этой парочкой, когда она очнется, но это непременно случится. Все будет хорошо.

– Я тебе принес кое-что, – говорит Нэш и садится рядом со мной у кровати Эйвери.

– Надеюсь, не ковбойскую шляпу, – отвечаю я. Мне тяжело смотреть на Нэша. После их с Алисой ссоры я все еще чувствую себя третьей лишней. – А что это? Суп?

– Нет, не суп. – Нэш кладет к моим ногам пакет.

Я наклоняюсь, сую в него нос, и сердце подскакивает в груди.

– Это что такое?

Вопрос скорее риторический, потому что у меня есть глаза и я сама вижу, что он накупил мне целый набор разноцветных, ярких красок для волос.

– Ты нужна сестре, – говорит Нэш и снова касается моего лица. У меня уже не получается отогнать воспоминания о прошлых прикосновениях, о Картаго. – Ты ей нужна, Либ.

Настоящая я. Вот к чему он клонит. С яркими волосами, черными ногтями, густой подводкой на глазах. В сапогах на платформе, с черными бархатными чокерами. Я не нормальная. И не особенная.

Я – это просто я.

– Не могу, Нэш, – шепчу я.

На пороге появляется Джеймсон, и я уступаю ему место у кровати Эйвери. А сама выхожу в коридор. Нэш выскальзывает следом.

– Не могу, – повторяю я, уже и сама не зная, о чем именно говорю – о покраске волос, о нем, о нас – или о том, что я не в силах сидеть сложа руки, пока моя сестра лежит в медикаментозной коме. Вдруг она уже не проснется?!

Нэш забирает у меня пакет с красками.

– А я могу, – говорит он. – Если ты мне разрешишь.

Тогда

Теперь у меня на голове – полдюжины ярких цветов. Моя сестра пришла в себя. Все наладилось и стало привычным… если не считать того факта, что я разрешила Нэшу Хоторну помыть мне волосы.

А потом покрасить их.

Я ни разу не была у него в комнате, но дорогу найти получилось.

Дверь распахнута. Вдоль одной из стен стоит длинный деревянный верстак с железным стулом. У одного края верстака лежит не особо большая – что объясняет, почему все его футболки такие поношенные, – стопка вещей. А у другого навалены деревяшки, причем не покупные – все эти кусочки дерева были найдены где-то на улице.

– Либ? – зовет меня Нэш с кровати, сделанной как раз из подобного дерева. Он лежит, вытянув ноги, у колен – старенькая шестиструнная гитара. Наши взгляды встречаются. Нэш откладывает инструмент и встает.

– Она очнулась! – говорю я.

Напряжение волной спадает с Нэша. Я мгновенно замечаю эту перемену. Так выглядит ликование в исполнении Нэша Хоторна.

– Да уж, проблемка с ней вышла, – замечает он и улыбается своей ковбойской улыбкой.

Передо мной стоит парень, который однажды, когда мы были еще едва знакомы, просидел целую ночь рядом с моей кроватью – на случай, если мне начнут сниться кошмары; парень, который сыграл со мной в «магический шар» в Картаго, парень, который ест капкейки, как яблоки, парень, которому пора бы снова побриться – а он все не делает этого.

Проблемка. Я уловила отсылку к нашему пари, но сдаваться без боя не буду.

– Она жива.

– Твоя сестра, – начинает Нэш, неспешно расплываясь в улыбке, и делает шаг в мою сторону, – это просто