Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

была красной от их крови, и я чувствовала печаль Хоука почти так же ясно, как и свою собственную. Ту, которую спрятала где-то глубоко внутри много лет назад.

Руки Хоука легли мне на спину, и я заплакала. Беззвучно, беспричинно, откликаясь на что-то, о чём сама не имела ни малейшего понятия, что когда-то оставила позади. Дорогое, но бесследно исчезнувшее.

– О чём ты плачешь, leir nissah?

– Об оленях, – соврала я. – Не глазей.

Хоук ласково погладил меня по спине и заключил в объятия. Несмотря на его наготу, в них не было ничего непристойного, ничего призывного – в них было тепло.

– Тебе ещё больно? – спросила я, чувствуя грудью, как бьётся сердце Хоука.

– Уже нет.

Петля на моём ослабла, но всё ещё тянула куда-то. Куда? Не знаю. Я не позволила себе последовать за ней даже взглядом и снова закрыла глаза.

Глава 19

Жизнь в руках Смерти

В замок мы вернулись глубокой ночью. Хоук выглядел разбитым и всю дорогу молчал. У двери в свою спальню остановился и прильнул лбом к двери.

– Пожалуйста, никому не говори, – тихо сказал он.

– Об оленях?

– О том, что это сделало мне больно.

Я посмотрела на его сгорбленную фигуру. Он казался таким… уязвимым. Если бы я решила заколоть его сейчас, думаю, он бы не стал сопротивляться. Это было бы очень легко и быстро. Самое простое убийство в моей жизни.

– Ладно, я никому не скажу.

– Спасибо. – Он не обернулся, толкнул дверь и тенью просочился в комнату.

Я задумчиво наблюдала за тем, как медленно закрывается дверь, чувствуя странное желание шагнуть следом. Нить подсказывала, что я нужна ему сейчас, сжимала сердце и почти звенела от печали. Но я силой удержала себя: худшее, что я могла сделать – поддаться этой связи. Снова. Как поддалась на берегу озера. Ни к чему хорошему это не приведёт ни одного из нас. Может быть, Королю и Тени эта связь и нужна, но не тогда, когда одному предстоит отнять жизнь другого. Я должна сделать всё что угодно, сопротивляться, как могу, не поддаваться.

Дверь закрылась. Я выдохнула, всё ещё напряжённая до предела: чувство притяжения ослабло, но не исчезло. Проклятые фейри. Я развернулась и пошла прочь от своей спальни. Нить протестующе натянулась, но я от неё отмахнулась.

Пришла на кухню, напугав спящую прислугу своими расспросами, а оттуда, как мне и указали, – в западное крыло замка, постучала в нужную дверь. Громче, чем хотела, но даже этого звука почти не различила. Чем дальше я уходила от Хоука, тем сильнее жгло сердце.

Дверь открыл заспанный Сван, растрёпанный и румяный.

– Хель? – Он удивлённо распахнул свои огромные голубые глаза, а я вместо ответа толкнула его обратно в комнату и зашла следом.

Спальня была тесной и вмещала одну только узкую кровать, деревянный столик и стул, под которым аккуратно стояли башмаки. Луна заглядывала в прорезь окна.

– Заполучил отдельную спальню? – сказала я, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.

– Да, Лирана…

Я не дала Свану договорить, толкнула его на кровать, стянула с себя рубаху и бросила на пол. Сван мгновенно потерял интерес к разговору и тоже избавился от одежды.

Боль от натянутой нити немного притупилась, когда Сван обхватил меня за талию и привлёк к себе. Я села к нему на колени, торопливыми руками помогая ему возбудиться. Его губы отыскали мой сосок, и я задышала быстрее, прикрывая глаза от удовольствия. Пальцы Свана уже ласкали меня, доводя до желанного исступления.

– От тебя пахнет кровью и псиной. – Сван провёл языком по моей груди.

– Тебе не нравится?

Пальцы Свана проникли в меня, и я вздрогнув, обхватила его сильнее.

– Мне всё в тебе нравится. – Он взглянул на меня пронзительно, снизу вверх, потому что продолжал забавляться с моей грудью. – Особенно когда ты такая…

– Какая? – Я опустила на него взгляд, а он, оторвавшись от меня, убрал волосы с моего лица и улыбнулся.

– Нетерпеливая. Сердитая… Напуганная… Мне сразу хочется быть с тобой… жестоким.

Он запустил пальцы в мои волосы и потянул, заставляя откинуть голову. Впился ртом в шею, а я замерла, чувствуя, как жар на сердце уступает жару внизу живота. Пальцы покинули мою промежность и издевательски пересчитывали рёбра. Я ждала, что он продолжит, но Сван не торопился – кажется, ему нравилось изводить меня. Язык щекотал ухо. Или он решил наказать меня за то, что я оттолкнула его в прошлый раз? Я открыла глаза и увидела его довольную улыбку.

Потеряв терпение, я оттолкнула Свана, повалила на спину и взобралась сверху, продолжая прижимать его к кровати. Я двигалась быстро, грубо, опускаясь и поднимаясь с таким остервенением, что кровать угрожающе скрипела. Сван, блестящий от пота, стонал и до боли сжимал мои бёдра. Внутри тоже было больно, но я не останавливалась, так было даже лучше. Схватившись за изголовье кровати, я закричала, доводя себя до предела и не беспокоясь о том, что кто-нибудь услышит. Вздрогнув, я сгорбилась и обмякла. Сползла со Свана, а он, не успев закончить, лёг сверху и продолжил.

Но я уже ничего не чувствовала. Ни его, ни своего сердца.

После Сван заснул почти мгновенно, а я выскользнула из его объятий, оделась и побрела к себе, мечтая рухнуть на кровать и проспать по крайней мере несколько дней.

Я смотрела на картину с прекрасным фейри в лучах красного солнца. Из гостиной слышались приглушённые голоса Вардена и заказчика.

– Хель, зайди. – Грубый голос Вардена отвлёк меня от созерцания.

Я бросила последний взгляд на гобелен и зашла в гостиную. Варден стоял у окна и пересчитывал монеты. Заказчик – тучный мужчина с седой бородой и выбритой головой – сидел в кресле у камина. Он посмотрел на меня с интересом и осклабился, обнажив золотые зубы:

– Она же совсем соплячка. Я плачу тебе не за малолетних шлюх, Варден.

– Она впервые вспорола брюхо такому борову, как ты, Гурт, когда ей было двенадцать.

Гурт расхохотался, схватившись за живот. На каждом пальце блестело по перстню.

– Только охотиться придётся не на ублюдков, как я, а на остроухих. Эй, тощая, ты когда-нибудь потрошила фейри? – Он ткнул пальцем в каменную голову тролля на каминной полке.

Я хмуро посмотрела на Вардена: говорить без разрешения не полагалось.

– Если она не вернётся, я возьмусь за дело сам. И даже не возьму доплату. – Варден закончил наконец с монетами, ссыпал