Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

– Кто-то забрал её? – Под кустом не нашлось ничего, кроме упитанного ежа, который тут же дал дёру. – Украсть стрелу, которая укажет путь к Звёздному оленю, – ещё один способ сорвать церемонию.

Хоук выругался, ударил ствол ближайшей сосны и, облокотившись на неё, спрятал лицо в ладони.

– Что-то мне подсказывает, что второй такой стрелы нет? – Я легонько пнула камень возле ноги, раздражённая из-за того, что почти физически ощущала смятение и досаду Хоука. Он злился на себя за неосторожность и опрометчивость.

– Нет. – Он вздохнул и запрокинул голову, стараясь собраться с мыслями. – Она такая одна.

– Что делаем? Возвращаемся в замок? – Я посмотрела на запад – солнце уже тянулось к горизонту. До заката оставалось всего несколько часов.

– Не хочу давать Совету лишний повод сомневаться во мне, – сказал Хоук после долгого молчания. – К тому же… никто, кроме них троих, не знал, куда мы направляемся.

– Думаешь, кто-то из них…

– Не хочу даже думать, но очень уж странное совпадение. Так что возвращаться не будем, попробуем справиться так. Приведу себя в порядок и пойдём к лесным феям. Они когда-то подарили нам золотую стрелу, может быть, знают, как обойтись без неё.

Когда мы отыскали сумку Хоука, он достал оттуда новую рубаху и лёгкие штаны – похоже, с прошлого раза он подготовился к возможному перевоплощению. Сапоги нашлись по дороге – их Хоук успел с себя сбросить.

Я тенью шла следом, размышляя о его словах. Если и правда только трое – четверо, если считать дракона, – знали о поездке, значит ли, что кто-то из них отправил за нами волков? И связан ли этот кто-то с Дугалом? Или новый Король не угодил не только ему? Аркен открыто высказывал своё недовольство выбором Тени. Лирана приходится дочерью Дугалу и, если она знает, что тот жив, может помогать отцу. Олмун… Про Олмуна я не могла сказать ровным счётом ничего. А Ферр… я могла ошибаться, но мне показалось, что он искренне заботится о Хоуке и относится к нему по-родительски покровительственно, но… не то чтобы я много понимала в драконах.

Если за нападением каким-то образом стоит Дугал, то зачем ему срывать церемонию? Чтобы народ не принял Верховного Короля? Что случится, если церемонии не будет? Олмун предположил, что церемония может очистить Хоука от Тьмы, тогда он станет уязвимым и я смогу убить его. Разве Дугалу это не было бы на руку? Если, конечно, он вообще в курсе. Да и Олмун всего лишь предположил возможность такого исхода… У меня голова шла кругом от вопросов, догадок и предположений, но ничего из этого не приближало меня к ответам.

Хоук переоделся, собрал волосы в хвост и перевязал лентой. Черты лица сразу стали выглядеть острее и даже грубее, и в целом он мне вдруг показался старше и собраннее, из образа ушли привычные лёгкость и небрежность. Интересно, дело было только в волосах или что-то в Хоуке действительно переменилось?

Он предупредил, что лесные феи обитали под большим холмом в самой глубине леса – туда мы и направились. Добрались к закату. Я старалась не думать о том, что умираю с голоду. И была благодарна Хоуку за силу, которая избавила меня не только от ран, но и от усталости.

Холм укрывал ковёр из хвои, грозно возвышались древние сосны, будто верные стражники этих мест. С ветвей спрыгнул десяток фей с кожей цвета сосновой коры и волосами цвета сосновых игл. Они вскинули маленькие луки, угрожая странными красными стрелами с витыми наконечниками.

– Корни принесли весть о том, что наши сёстры погибли, – сказала одна из фей и покосилась на сердце вепря у моего бедра. – Чья в том вина?

– Это мы и хотим узнать. – Хоук примирительно поднял руки. – Я Хоук, Верховный Король фейри, а это моя Тень. На нас напали и забрали золотую стрелу, которую ваша королева подарила моему роду три тысячи лет назад.

– Вы позволили забрать стрелу, которая ведёт к Звездному оленю и озеру Жизни?! – Тон у феи был такой звеняще-возмущённый, что я на миг подумала, что она спустит тетиву.

– Именно так, и нам нужна ваша помощь, чтобы отыскать оленя, а после, даю слово, я сделаю всё, чтобы отыскать и вернуть стрелу. – Хоук приложил два пальца к груди и склонил голову.

Феи переглянулись, внимательно смотрели друг на друга, будто вели безмолвную беседу. Наконец они опустили луки.

– Королева Эфна ждёт вас, – сказала фея и отступила в сторону, другие последовали её примеру. Корни ближайшей сосны зашевелились, будто гигантские змеи, земля расступилась, открывая просторный проход.

Я подавила стон – опять лезть под землю. Внутри горы мне не понравилось, сомневаюсь, что понравится в холме.

Спускались мы долго, в кромешной темноте, настолько густой и чёрной, что Хоуку пришлось взять меня за руку – ему, судя по уверенному шагу, тьма не была помехой. Второй рукой я придерживалась за стену – влажную, скреплённую корнями землю, в которой копошились черви и жуки. Я чувствовала их кожей, слышала непрерывное движение маленьких лап и неутомимых жвал, вдыхала душный запах сырости и гнили. Я чувствовала себя погребенной в могиле, и, если бы не тёплая рука Хоука, сжимающая мою, я бы засомневалась в том, что всё ещё жива.

Впереди замаячил дребезжащий зелёный свет, всё ещё слишком тусклый, чтобы мой глаз начал различать хоть что-то, но и это радовало. По стене прополз маленький жук, из-под хитинового панциря которого пробивался этот самый свет. Потом я увидела ещё одного жука и ещё. Их становилось всё больше: они ползали друг по другу, разбегались из-под ног, падали с потолка и отвратительно хрустели когда нет-нет да попадали под подошву сапога.

Ладони взмокли, по спине побежали ручейки пота то ли от духоты, то ли от вида этих тварей, то ли от мерзкого кисло-сладкого запаха их раздавленных тел. Желудок подкатил к горлу, и я порадовалась, что пришла сюда голодной. Хоук сжал мою руку крепче.

– Почти пришли, – прошептал он.

Мы вошли в большой зал, – если это место можно было так назвать, – оплетённый корнями. Колоннами здесь служили стволы неизвестных мне бледных, будто покрытых золой, деревьев, по которым ползали всё те же жуки, оставаясь единственным источником света. Настоящий лес под землёй!

Я не сразу заметила фей. Они сидели и лежали на корнях и ветвях, неподвижно, практически сливаясь с окружающим пространством. Они не встречали и не приветствовали нас, но наблюдали за каждым движением. Впереди от огромного дерева, нежно-молочного, но покрытого чёрными трещинами, отделилась фигура женщины с угольно-чёрной