Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вепрь не ответил. Я со стоном поднялась на ноги и обошла тушу. Осталось только добыть сердце. Разрез вышел жутким, неровным, нож не задел внутренние органы, так что если бы вепрь не был так неосторожен с собственными кишками, то вряд ли бы позволил так легко себя убить. Я бросила взгляд на нож – им такие толстые рёбра не вскрыть – придётся лезть рукой через живот. Я расширила разрез насколько смогла, и рука ушла в тушу по самое плечо. Щека почти касалась шкуры, и я старалась не вдыхать запахи крови и мокрой шерсти.
Выдернуть сердце просто так не получилось, пришлось изловчиться и всё же подобраться к нему ножом. Закончив, я осторожно положила его в травяную сумку. Сумка тут же стянулась, сплелась сама собой, превратившись в идеальный чехол, лепестки пожелтели и стали твёрдыми, больше похожими на кору. Подивившись такому чуду, я вернулась к озерцу. Отмыв руки и нож, я, как смогла, отжала одежду, радуясь, что погода выдалась тёплая и я не умру от холода.
Когда я подошла к выходу, ветви были всё так же туго сплетены в крепкую стену.
– Эй! – позвала я. – Я закончила. Сердце у меня!
Ничего не изменилось.
Я что-то сделала не так? Вепрь мёртв, сердце целое – ни царапинки. Почему меня не выпускают? Не понимая, что происходит, я обошла все деревья на поляне и вернулась обратно: везде меня ждала стена из ветвей и листьев. Потеряв терпение, я вонзила в неё нож. Ветки поддавались неохотно, истерзанные ладони делу не помогали, да и у меня почти не осталось сил. Но тут ветви сами собой ослабли, расплелись, я вырвалась с поляны обратно в лес, чтобы тут же замереть в изумлении.
– Уходи… – пробормотала фея и уронила руку на траву. – Сохрани… сердце…
Они обе лежали на земле, истекая кровью. Изорванные, выпотрошенные, будто зубами дикого зверя. Я не успела спросить, что случилось – феи уже не дышали.
– Хоук? – позвала я, понимая, что его нигде не видно.
Ответа не последовало.
Я посмотрела на мёртвых фей. Это Хоук сделал? Вернее, зверь в которого он обращается? Что здесь произошло? Я огляделась: на север уходил чёткий след из взрытой земли и сломанных ветвей.
Хоук либо сам убил фей и сбежал, либо попал в беду. Но стал бы он бежать от опасности, будучи бессмертным? И почему не защитил фей? Я сделала несколько шагов на север и остановилась. Если он стал зверем и обезумел, то может броситься и на меня? Он же убил родного отца, вряд ли у зверя проснутся дружеские чувства к едва знакомой девчонке. Но тут я заметила следы волчьих лап. Много – мимо промчалось не меньше десятка волков.
Волки погнали Хоука на север? Они убили фей? Нужна ли Хоуку моя помощь? Почему он убегал?
Я оглянулась, решая, как поступить. Феи выглядели жутко, к их внутренностям уже начали сползаться муравьи.
Сердце кольнуло, я дёрнулась, влекомая невидимой нитью. Она горячей петлёй обернулась вокруг сердца и натянулась, грозя вот-вот лопнуть от напряжения. Хоук!
Не дав себе и шанса поразмыслить, я бросилась в чащу.
Не знаю, откуда только взялись силы, но я неслась вперёд, не чувствуя усталости, не обращая внимания на ветки, которые норовили выколоть мне глаза. Очнулась я, когда услышала за спиной треск ветвей. Оглянулась и выругалась. За мной мчались два волка, то ли отставшие от стаи, то ли специально поджидавшие меня. Я бежала так быстро, насколько могла, но понимала, что человеческие ноги не могут тягаться с волчьими лапами. Придётся драться.
Я схватилась за нож и развернулась ровно в тот миг, когда первый волк прыгнул. Клыки впились в наруч, без труда пробили укреплённую кожу и вонзились в плоть. Я упала на спину под весом зверя и свободной рукой принялась остервенело бить его ножом в шею, в спину, в бок – везде, куда могла дотянуться. Волк замотал головой, углубляя рану, второй вцепился мне в ногу, и я закричала. Уши заложило, мир заволокло красным маревом, боль затмила все остальные чувства. Нож заработал усерднее, меня заливало кровью. Наконец волк расцепил зубы, освобождая руку, и упал, но второй тут же дёрнул меня за ногу, не позволив встать, и прыгнул сверху, явно метя в горло. Я заслонилась рукой, надеясь снова пожертвовать предплечьем, чтобы искромсать волка. Лучше остаться без руки, чем умереть.
Но зубы щёлкнули в воздухе, волка снесло что-то огромное, чёрное и утащило в чащу. Из-за деревьев послышался испуганный визг и животный крик, полный боли.
Я проверила сердце вепря – на месте. Попыталась подняться, но охнула от боли и рухнула обратно – мощные челюсти волка повредили ногу сильнее, чем я думала. Сапог был разорван, из раны толчками выливалась кровь. Не знаю, сумел он перебить кость или сухожилия, но справился с задачей явно лучше вепря.
– Сука. – Я запрокинула голову и дрожащими руками схватилась за ногу, как будто это могло помочь. Три пальца на левой руке – той, что поранил другой волк, – не двигались. Я стащила наруч – раны оказались рваными и глубокими. – Проклятье.
Чаща обеспокоенно зашумела, тяжёлые лапы ступали по земле, не беспокоясь о скрытности. Послышалось низкое, пробирающее до костей рычание. То, что утащило волка, возвращалось.
Первым появился густой чёрный туман, затем ветви кустарника раздвинули огромные чёрные крылья. Земли коснулась когтистая лапа, покрытая густой шерстью, но тьма тут же скрыла её, как скрывала и весь ужасающий облик чудовища. Только светились в ней большие янтарные глаза.
– Хоук? – Я сглотнула, выставила перед собой раненую руку, второй нащупывая рукоять ножа.
Зверь принюхался, шумно выдохнул. Он учуял мою кровь? Он голоден? Твою мать, это нехорошо, очень нехорошо. Я наконец добралась до ножа, но Хоук это заметил, зарычал и подался вперёд, я тут же отпустила нож и вскинула пустую ладонь.
– Ладно, я поняла, никакого оружия. Хоук? Ты… понимаешь меня?
Зверь никак не отреагировал, продолжив медленно приближаться. Широко распахнутые глаза казались мне совершенно безумными. Когти вгрызались в почву, крылья волочились по земле, из тьмы то появлялись, то исчезали массивные рога.
– Хоук… – Я начала медленно отползать, но зверю это не понравилось. По траве скользнуло щупальце тьмы, обвило меня за раненую ногу и дёрнуло с такой силой, что я завопила от боли. – Хоук! Хоук! Стой!
Меня протащило по листве. Тело одеревенело от боли. Нож остался лежать в недосягаемости.
