Рукой подать - Лайла Ливингстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Осторожно, — зачем-то произнесла Олив.
— Да, постараюсь, — прозвучало не без иронии в ответ, — Куда это можно выбросить?
— Бак под мойкой.
— Угу, — Тео открыл скрипучую дверцу, и осколки со звоном ударились об дно высокого пластикового ведра.
Он включил воду и, направляя поток ладонью, смыл мелкие куски стекла с железных стенок мойки.
— Наверное, я полный идиот, раз надеюсь, что ты всё же передумаешь уезжать? — обронил он как бы, между прочим, закрывая воду.
От этих слов у Олив чаще забилось в груди.
— Ты не идиот, — она постаралась сохранить спокойствие в голосе, ощущая себя при этом словно вор, пойманный на горячем, — Но мне, правда, нужно уехать как можно скорее.
— Зачем…если не секрет? — он всё так же не смотрел на неё, протирая бумажным полотенцем капли на мойке.
— Причин ворох, — она нервно пожала плечами, — Наш с тобой проект, в первую очередь. Его нельзя просто отдать в продакшн, и никак не контролировать побочные процессы на месте. А ещё мне нужно разобраться с квартирой и перевезти вещи в Глазго. Но об этом я уже говорила.
В ответ Тео закивал, замерев над столешницей. Одним движением он бросил промокшее полотенце следом за осколками и, закрыв шкафчик, всем телом развернулся к Олив.
— А вернуться? — спросил он вкрадчиво, — Ты не хочешь потом вернуться?
Что происходит? Олив шумно выдохнула и, отрицательно мотнула головой.
— Тео, боюсь, что это невозможно.
— Почему?
— Потому что я не вижу для этого достаточных оснований, — теперь в тоне её голоса проступило раздражение, и, заметив это за собой, Олив поспешила добавить уже спокойнее, — Я не могу сидеть тут просто потому, что мне больше некуда деться. Тревожно жить совсем без планов на будущее. Словно в невесомости.
— Некуда деться, — задумчиво повторил Тео вполголоса, — Да, понимаю, и твоё окружение тут было несколько однообразным…
— Нет… — она выставила ладони перед собой, в надежде остановить этот поток сознания, — Дело вовсе не в этом.
— А в чём тогда?
— Тео, я не хочу оставаться. Я уже однажды приняла подобное решение и потом страшно пожалела об этом. Нельзя, просто нельзя делать одно и то же и надеяться на разные результаты.
Тео промолчал, лишь пристально посмотрел на неё. Под этим взглядом стало тяжело дышать.
— Тебя совсем не заставить задержаться здесь ещё ненадолго? — тихо прошелестел его голос в тягучем вакууме, наполнившем комнату.
Олив нечего было на это ответить. Она обошла кресло и приблизилась к книжному шкафу. В поле зрения попала обложка «Божественной комедии» Данте. Ад на обложке. Ад в душе.
— Я могу предложить пару причин? — раздалось за спиной спустя недолгую паузу.
Она отрицательно замотала головой и сдавленно проговорила:
— Нет, если это снова рассказ об итальянских университетах или рабочие предложения, то здесь не о чем говорить, — Олив прикрыла глаза, втянула носом воздух и медленно выдохнула через рот.
— Нет, речь вовсе не об этом, — голос Тео прозвучал совсем близко, — Ты нужна мне.
Олив повернулась на звук, и тут же оказалась вжата в книжный шкаф. От неожиданности, она схватила ртом воздух, вцепилась пальцами в полы его пиджака, и тогда её губы обожгло поцелуем. Мгновение застыло, словно кто-то поставил вселенную на паузу. Олив вся натянулась как струна, но осторожные прикосновения губ Тео, такие нежные и уже родные, подействовали успокаивающе, унося прочь от накопившихся тревог. Она снова оказалась внутри того ощущения, которые затапливали её весь минувший уик-энд.
Олив обвила его шею руками и утонула в нахлынувших чувствах с головой. Мягкие осторожные поцелуи скользнули на её скулу, оттуда на шею, очертили ключицы и вернулись к губам. Олив с готовностью раскрыла их и провела кончиками пальцев от его шеи по широким плечам, заметив ощутимую дрожь в ответ.
— Останься, прошу, — прошептал он, ненадолго оторвавшись от её губ.
Уже более настойчиво Тео поцеловал Олив снова, сомкнув руки на её талии. Олив смелее прижалась к нему и, раскрыв полы его пиджака, очертила ногтями линию позвоночника сквозь тонкую ткань рубашки. Ей мучительно хотелось забыться в этом мгновении, но когда прикосновения губ стали более уверенными, она вновь ощутила сомнения в рациональности происходящего. Внутренние противоречия не позволили ей погрузиться в тёплый поток эмоций. Голос разума требовал немедленно оттолкнуть Тео и выставить его за дверь, пока она снова не построила в голове целый ансамбль из воздушных замков и не перекроила свою жизнь ради очередного мужчины. Почему же это всегда должна быть она?! Олив вжалась спиной в полки и сквозь поцелуй проговорила, едва успев схватить ртом воздух:
— Стоп, Тео. Прошу, остановись…
Он замер, ослабил хватку и немного отстранился, с недоумением посмотрев на неё.
— Почему? — спросил, всё ещё не выпуская Олив из объятий.
— Потому что это не то, чего я хочу сейчас. Всё это, — жестом она очертила комнату.
— Олив, я не понимаю, — Тео нахмурил брови и разомкнул руки, давая ей пространство.
На его лице отразилась полная растерянность.
— И я не понимаю, что всё это значит, — процедила Олив и, заложив руки за спину, отвела плечи назад.
— Это значит, — Тео сделал паузу, явно пытаясь правильно подобрать слова, — что ты нужна мне. Что я потерял голову как подросток.
— Это очень точно сказано, — Олив быстро закивала, невидящим взглядом уставившись на него, — Мы поступаем сейчас как дети. Безголовые дети.
— Олив, — Тео взял дыхание, чтобы сказать ей ещё что-то.
— Тео, услышь меня, — нет, она не станет его слушать, — Я сейчас нахожусь в ужасно странной точке моей жизни. В ней произошёл крах всего, что было привычным и понятным, и это больно ударило по мне. Поверь, тебе не нужны мои тараканы. Ты знаком лишь с витринной частью, но настоящая я, утопающая в депрессивных эпизодах, синдроме самозванца и кризисе тридцати тебе здесь ни к чему.
— То есть ты всё уже решила. За меня. За нас обоих, — не вопрос, констатация.
Тео медленно выдохнул скопившийся воздух и выжидающе посмотрел на Олив, пытаясь что-то прочесть в её лице.
— Нет, — в сердце больно укололо, — Я решила за себя, и мне это не нужно. Точно не сейчас.
Светло-голубая синева его глаз опалила Олив затравленным взглядом.
— Прости, — он дёрнул бровями и покивал каким-то своим мыслям, — Я всё понял и уже ухожу.
Больше не говоря ни слова,
