Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда до слуха мирзы дошло известие о разгроме маликов и убийстве Малика Мустафы, он спешно выступил в Джарунак 25 /283/ джумада I 998/1 апреля 1590 г. с оснащенным войском, в котором [насчитывалось] около пяти тысяч конников-кызылбашей, две-три тысячи систанцев, еще две тысячи предводителей родов, в их числе Мир Сави сын Султана Гури, Амир Хайдар Джамшиди, Мир Шир сын Мира ‘Арифа, Мир-Саййид, Мир Калан Тимури и другие эмиры племени, составлявшие небоевую часть того злополучного войска, большинство опытных духовных наставников [которого], так же как и счастливый, справедливый и щедрый государь, попали в пустыню заблуждений и занятия бесполезным делом, следуя за свитой того несчастного и хвастаясь враждебным отношением к Ка’им Махди{427}, направляющему на правильный путь, напустив на себя важность и величие. Было [их] почти 40 тыс. человек. Притащив барабаны и трубы и развернув знамена, они обступили крепость с северной и восточной сторон вплоть до ее юго-западных границ. В степи между южной и северной сторонами крепости разбили шатры и палатки и расположились в них. Дважды в день с западной стороны крепости происходило сражение, пока однажды конники племен зангана и сийах-мансур{428} не завязали бой. В тот день Шах-’Али сын Фаррух-Хусайна, один да богатырей крепости, выстрелил из мушкета в ‘Абидин-султана зангана, и тот пал на поле брани. Войско мирзы покинуло поле боя и направилось в свои шатры и палатки. Находившихся в крепости было не более 200 стрелков и лучников, и еще двести человек не имели никакого оружия. Последние находились в башнях. Это были мулазимы Малика Зарифа. Из остальных сыновей Малика Наср ад-Дина никого не было. Все они уехали в крепость — кто в гости к отцу, кто к брату — в сопровождении двух-трех человек из гарнизона крепости. Из мулазимов верховного малика присутствовали лишь Пахлаван Ахмади, Шайх Хасан, Ни’мат-ака и Мухаммад-хаджи Тиргар («Оружейник»). Малика Махмуди, Малика ‘Али и [сего] раба также сопровождали по два-три человека из гарнизона крепости. Никто не мог предположить, что Малик Зариф по навету Малика ‘Абдаллаха Фарахи совершит предательство в отношении Малика Махмуда, который был честью, украшением и главным источником его жизни, а через мгновение раскается в своем поступке. Однако принимать меры к тому, что сделано, бесполезно. Одним словом, 15 дней шло жаркое сражение! Неожиданно Малик ‘Абдаллах прислал к Малику Зарифу человека: /284/ «[У меня] сильное желание увидеться! Если вы пожалуете к крепостному рву с западной стороны крепости, [сей] бедняк тоже прибудет на службу».
Малик Зариф выехал [в сторону] крепостного рва. Малик ‘Абдаллах тоже подъехал ко рву. Приехали [туда сей] бедняк и Малик ‘Али. До приезда [сего] раба они подготовили почву [для переговоров].
В это время высокопоставленный Сулайман-хан туркман{429} прислал гонца: «Верховный правитель должен отправить к мирзе Малика Махмуди. Надо также сделать подарок. Зайдут разговоры о том о сем. Я воспользуюсь предлогом и приеду в крепость и изложу верховному правителю путь заключения сделки».
Верховный правитель отправил к мирзе Малика Махмуди с подарками и подношениями и передал ему: «Приезд вельмож в какое-либо место для сражения или [заключения] мира предполагает, что вначале обе стороны должны явить доброжелательное отношение [друг к другу]. Если допустить невозможное, что одна из сторон начнет смуту, то другая не должна обращаться к ”добрым” советчикам. В начале данной смуты был убит Малик Мустафа. Путь к общению сторон был закрыт. Так или иначе, несмотря на убийство Малика Мустафы, было бы уместно, чтобы с другой стороны приехал кто-нибудь с извинениями за этот непоправимый поступок, и [тогда] ваш покорный слуга возобновил бы общение. Однако после того трагического события другая сторона лишь усилила ссору, пока в настоящее время спустя несколько дней после начала военных действий вам не пришло на ум поговорить [об этом]. Быть может, поступающие справедливо с обеих сторон смогут указать мирзе правильный путь в его тяжбах. [К вам] прибудет Малик Махмуди, сын, советник и вазир не имеющего себе равных дяди сего бедняка со стороны матери, и после целования кончиков пальцев навваб мирзы в нескольких словах изложит [наши] предложения. Будет неплохо, если мирза пришлет в крепость вместе с вышеупомянутым халифат ал-хулафа-йи Сулайман-хана».
Малик Махмуди, приехав на службу к мирзе, выказал искреннее дружелюбие. Мирза проявил в тот день жалость и сострадание к Малику Махмуди. /285/ В конце того дня он отпустил Сулайман-халифу в крепость. Малик Махмуди, вернувшись в крепость, сообщил радостную весть о приезде [Сулайман]-халифы. Халифа приехал в крепость на следующий день в сопровождении двух-трех человек из туркменской знати. Верховный правитель [Систана] пригласил часть своих родственников и устроил пир. Состоялась беседа с Сулайман-ханом, тайна раскрылась. Халифа незаметно намекнул на слишком длительное пребывание малика в той крепости. Он сказал: «Сегодняшнюю ночь я останусь с вами в крепости, а завтра уеду к мирзе и договорюсь о перемирии. Затем [вы оставите] меня в крепости, а сами поедете к мирзе и встретитесь с ним. Когда мирза разрешит вам вернуться в крепость, вы отпустите меня».
Малик Наср ад-Дин внимательно посмотрел на [Сулайман-халифу] своими мудрыми очами. Он был беспомощен и бессилен в отыскании правильного пути. Со всеми, кто заговаривал с ним об этом, он вступал в спор: «Зачем нам держать в крепости столь высокого хана?» Он так нападал на него и столько наговорил грубостей, что Сулайман-халифа в тот же час оставил службу [малику], покинул собрание и выехал из крепости. Нападки [Малика Наср ад-Дина] были вызваны тем, что почва для этой сделки была подготовлена Маликом Махмуди, а по его мнению, мир [должен] быть заключен его сыновьями. Таковы были его рассуждения, сообразные с его разумом. Надежные хранители тайны и их современники утверждали, [однако], будто цель его состояла в том, чтобы погубить [верховного] правителя. За это мирза посулил ему правление Сарабаном.
Короче говоря, поскольку в сем бренном мире всегда наготове поводы для раздора и неправедных поступков, а расстройство рядов лицемеров — это удел небес, то дела не были завершены
