Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Йа’куб-хан из Заминдавара{413}, который приезжал с целью увезти Рустам-мирзу в Фарс и вернулся ни с чем, отбыл на службу к высочайшему светлейшему [шаху]. Несмотря на то что он был удостоен титула «хан» и должности верховного эмира областей Фарса, он испытывал страх и, размышляя о своих делах, терялся. У Бигташ-хана тоже не было [для них] места в том дворце. [Саййиды] много раз просили помощь у мирз, но, обманувшись [в своих] надеждах, оставили их. Решили изучить [вопрос] со всех сторон, и если найдут достойным служить малику Систана, то подчинятся ему и явят старание.
Верховный правитель [Систана], насколько позволяло ему его высокое положение, а также в силу своей наблюдательности догадался об их скрытых помыслах. Более того, он прочел и изучил их тайные договоры, направленные со всей доверительностью прибежищу саййидов Амиру Фазлаллаху{414}. Убежденно он упомянул о том, что, «когда власть над обитаемой четвертью земного круга дана кому-либо из избранных единым Богом рабов, другой не сможет принять участие в данном Богом. Всяк, кому досталась от того [высокого] порога какая-либо доля, поскольку это дар Божий, не сможет от нее отказаться. Вам следует глубоко подумать над этим. Если вы сможете поладить со своим подлинным благодетелем, что может быть лучше. В противном случае согласие исключено. Необходимо стараться сдерживать себя, насколько возможно. Если же дело будет сделано, /271/ то вряд ли возникнет необходимость в том, что принято считать условием дружбы и добрососедства. Я не согласен взять вину на себя. Однако передавать слово, очевидное себе самому, от одного малика другому и посягать на дело, порученное в настоящее время Аллахом другому, далеко от пути людей разумных и справедливых. В особенности если иметь в виду, что на западе и востоке приложили старания разрушители правой веры и мазхаба последователей имамов{415}. Сей муж, подстрекающий меня к вражде и разрыву с маликом, из рода в род является проводником правой веры. Сегодня эта истинная вера связана с его уважаемой особой. У меня преувеличенное [почтение] к древним правам и степеням. Поскольку сей поступок может привести к уничтожению веры и народа, я запрещаю вам что-либо предпринимать по этому поводу. Если ваше решение остановилось по причине сохранения здоровья на каком-либо деле, я пошлю на высочайшую службу гонца и буду просить о вашем приезде в эти края. Склоню [шаха] к прибытию в Хорасан, взяв ответственность за это дело на себя. Весьма возможно, что его величество шах, да возвысит всевышний Бог его достоинства, не оставит без внимания эту мою просьбу и издаст указ о том, чтобы войска Кирмана и Фарса двинулись бы в Хорасан дорогой через Систан. Во [время] этого похода я сослужу службу, которая встретит одобрение у взыскательного [шаха], и он простит мне прежние грехи».
[Верховный правитель] отпустил саййидов, [предоставив] им большие богатства и несметные дары. В течение нескольких дней он принимал в гости Мирзу Мас’уда, вазира Мирзы Рустама, Мирзу Тимура и Касим-бека, старого друга Рустам-мирзы. Им он дал свое регулярное войско и ополчение и устроил маджлис; [на нем] завел разговор о разном: мирза-де прибыл в соседнюю [область], Йакан-хан афшар позвал его к себе в дом и преподнес ему в качестве подарка свою страну, свое войско, свою жизнь и свое состояние. Долг великодушия состоял в том, чтобы окружить этого человека заботой и назначить его своим старейшиной и опорой власти, а не в том, чтобы в течение трех дней лишить его жизни и [тем самым] занести свое имя в список вероломных людей.
«Фаррах /272/ находился в двух днях пути от Герата. Герат же сегодня является столицей властелина Турана. Будет лучше, если мирза передаст Фарах знающему свое дело правителю, а сам расположится в Заминдаваре. Если же он [не пожелает] ехать в Заминдавар и осядет в Фарахе, то следует укрепить Фарах по всем правилам, затем идти [с войском] в Каин и защитить Каин и Тун{416}, собрать отовсюду хорасанское войско и постараться устранить противника. Я обязуюсь затребовать из Кандахара 1500 конников, чтобы старший брат оказал помощь [Рустам]-мирзе. [Кроме того], я пришлю своего сына в сопровождении еще трех тысяч мужей. Если же мирза намерен сразиться с узбеками, пусть приезжает в Систан со своими приближенными, и мы совершим сделку. [Тогда] он подобающим образом займется этим делом. В противном случае вы [ведете] с нами праздные разговоры. Вражду тоже сделали явной, дабы мы в соответствии с выгодой для себя постарались сохранить свои честь и достоинство. У мирзы нет ни намерения возвыситься, [получить] чин или [добиться] величия, ни смущения в обхождении с народом так, как это делали предки, ни терпения, ни [желания] оставаться в одном месте. С другом следует быть другом, с врагом — врагом. Великим людям надо иметь определенное отношение к происходящему и ясные действия. Говорю я об этом прямо, из лучших побуждений. У сего гордеца нет ни любви к своему брату, ни привязанности к своему благодетелю, ни великих помыслов. В таком неопределенном положении полагать себя заслуживающим шахского престола и быть зачинщиком смуты среди народа недостойно образа действий великих людей. Сегодня наступило время, чтобы, проявляя сдержанность и оказывая помощь всем людям, приступить к устранению противников. Следует постоянно слать гонцов в высокую ставку и просить помощь и поддержку в этих благородных устремлениях у пребывающего на истинном пути и направляющего на путь истины, то есть у обладателя трона великого государства и проповедника веры имамов, следующих правым путем. Если в отличие от прошлого твое положение станет прочным, [сей] раб подобающим образом окажет тебе полную поддержку и будет сопровождать тебя. Если же положение твое останется столь же неопределенным, то появится повод для раскола жителей больших и малых городов Хорасана, что окажет помощь врагам. Мы тоже примем меры, какие найдем нужными».
/273/ Мулазимы мирзы почтительно довели до его
