Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани

сведения соответствующие разговоры и [взяли на себя] надлежащие обязательства. Удостоившись всевозможных милостей, [получив в дар] почетное платье, бесчисленные подарки и [другие] блага, они отбыли в Фарах. Доложили обо всем, что видели и слышали: о войске и укрепленности места, великолепной обстановке, полезных советах. Мирза принял на себя обязательства. Несколько дней спустя у него случилось сражение с узбеками; убив тысячу человек из узбекского войска, он отослал верховному малику триста отсеченных голов. Верховный малик оказал большое внимание мулазимам мирзы, направив мирзе с верным человеком всевозможные товары. Малик ‘Абдаллах имел встречу и беседу с Маликом Зарифом. Они договорились тайно о делах. Малик ‘Абдаллах был отпущен со службы малика на несколько дней и оставался в доме Малика Зарифа.

Однажды, когда рабы верховного малика занимались охотой на куропаток в степи Самули{417}, а [малик] держал в руке сокола, он увидел, что Малик ‘Абдаллах сидит с Маликом Зарифом в тени дерева и ведет с ним беседу. Малик изволил заметить: «Мы как будто не запрещаем водить дружбу и поддерживать родственные отношения. Однако непорядочно оставить службу нам и завести дружбу с другим».

Грубо говорил с ними и высказывал несогласие с их верой: «Я знаю, что совершающие недостойные поступки не найдут одобрения у последователей семьи Пророка. Если даже внешне будет налицо дружба, в конце концов скрытые тайны оставят след».

Отвернувшись от них, он занялся охотой, а Малик ‘Абдаллах и Малик Зариф покинули место охоты и прибыли в Джарунак. Они возобновили [свой] договор о дружбе с Рустам-мирзой и явили вражду в отношении верховного малика. Малик ‘Абдаллах уехал в Фарах, а Малик Зариф вернулся в войсковой стан в Чапрасте. Лицемерно он наведывался к государю страны щедрости и великодушия. В Чапрасте собеседниками малика были улемы и факихи. Амир Хидайаталлах постоянно читал проповеди.

В то время ваш покорный слуга завел разговор с Маликом ‘Ала’ [ад-Даула] ва-д-Дином относительно поездки /274/ в Хиджаз, о паломничестве в Мекку и Медину; приготовил все необходимое для пути. Верховный малик разузнал тайком про это [мое] намерение, потребовал к себе [сего] раба и Малика ‘Али. Малик ‘Али, испытывая крайний стыд, не явился к верховному малику, [сей] же раб поспешил к нему на службу. Верховный малик участливо говорил: «Еще не время вам [совершать] далекое и длительное путешествие к мусульманским святыням. Вам едва исполнилось 18 лет, а Малику ‘Али — 20 лет. Если будет угодно высочайшему Богу, через несколько лет настанет время для вашей поездки!» Указав в сторону Амира Хидайаталлаха, он доверительно сказал: «Сегодня паломничество следует [совершить] мне, но нет уверенности в продолжительности жизни. Простите меня за это».

Амир Хидайаталлах в качестве поучения прочел несколько коранических стихов и упомянул ряд хадисов, отчего кроткое сердце верховного малика смягчилось, и он покорно и охотно отпустил [сего] бедняка и Малика ‘Али, милостиво дал [нам] мулов и денег на дорогу. Однако [потом] распорядился: «Сейчас начало месяца раби’ II. Если будет угодно высочайшему Богу, мы отправим вас в путь 1 раджаба{418}. Относительно [сроков] поездки не волнуйтесь, так как, [если ехать] через Басру, сезон паломничества еще не настанет. Спокойно живите вместе с Маликом ‘Али в Чапрасте».

В это время в Чапрасте распространилась заразная болезнь. Ежедневно умирало множество людей. В их числе в 998/1590 г. скончался старший сын Малика Гийаса, Малик Мухаммад. В те же несколько дней переселился из бренного мира в царство вечности Шах-’Али сын Шах-Абу Са’ида. Тогда же с сим сложным миром простился Шах-Касим сын Шах-Музаффара. Хафиз ‘Араб, выдающийся певец Хорасана, тоже устремился в царство вечности. Предопределенной судьбой удовольствовался и Амир Махмуд-кази. Переселился в мир вечности Амир ‘Абдал. Большое число людей ежедневно отбывали из этого мира в мир вечный. Когда эпидемия приняла широкий размах, верховным правителем овладел страх. Была весна, в садах Джарунака на ветвистых деревьях распустились цветы радости. Малик Наср ад-Дин пригласил верховного правителя /275/ приехать в крепость Джарунак и полюбоваться цветами.

Малик Зариф очень заважничал — Рустам-мирза в ту зиму десять раз присылал для него охотничьих соколов, и он поддался лицемерному обольщению мирзы. Ранее он переехал на местожительство в Джарунак. Младший брат Малика ‘Али, Малик Мухаммад, и остальные сыновья Шах-’Али из-за эпидемии вернулись в Рашкак. Народ, спасаясь от эпидемии, ехал в Бар-и Зирих. Сборище в Чапрасте поредело. Между тем великий малик Джалал ал-ислам [ва-д-дин] не соглашался ехать в Джарунак вместе с отцом. Он говорил: «Раз вы уезжаете в Джарунак, поручите мне сестер и остальной народ. Я отвезу их в крепость Кал’а-йи Фатх. Вы, проведя десять дней сезона цветов, поезжайте в гости к своему дяде, брату отца, и оставайтесь там несколько дней. Хотя я не согласен с вашим отъездом, но, раз вы тверды в своем намерении, поступайте как знаете».

Малик [Систана] рассказывал легенды о преданности Малика Наср ад-Дина и доблести Малика Зарифа. Сыну своему он говорил: «Слухи, которые ходят о наследственной вражде Малика Зарифа, выдуманы Маликом Махмуди».

Малик Джалал ад-Дин пришел в смятение от этих слов, отказался от царства и отбыл в сторону Сарабана. Верховный малик увез с собой Малика ‘Али, Малика Махмуди и [сего] раба. В Джарунаке верховный малик разместился в крепости в домах своего дяди. [Сей] раб счел за благо остановиться в доме, который совсем недавно построил в Джарунаке мой отец, Гийас ад-Дин, и в котором из-за превратности судьбы он прожил не более шести месяцев, а [сему] рабу вообще не довелось в нем жить. Так как в той крепости я провел свое детство, то сразу же на меня пахнуло той порой. Малик Махмуди остановился в своем доме, в котором он жил, когда был жив отец. Сыновья Малика Мухаммеда разместились в доме отца — в старинном доме, [принадлежавшем] еще деду [сего] бедняка. Ежедневно мы бывали у верховного малика и Малика Наср ад-Дина и лицемерно вели беседу, а в конце дня, когда заканчивались прогулки среди цветов, возвращались к себе домой.

/276/ В это время Сулайман-хан отвернулся от владыки мира, а к Рустам-мирзе приехал Мирза Зу-л-Факар-бек туркман{419}, роза в цветнике красоты и прелести, кипарис на лугу кокетства, принадлежавший к людям Сулайман-халифы (Сулайман-халифа берег его как своего сына, так как отец Зу-л-Факара, Сухраб-бек, был старейшиной ряда туркманских аймаков). Через несколько дней после того, как [Рустам]-мирза заявил о своей страсти к Зу-л-Факару, получила известность газель с начальным бейтом:

Стану пылинкой над головой Зу-л-Факара,

Буду вращаться [вокруг нее] тысячу раз в