Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

уверенно оглядел зал, даже улыбнулся и кому-то кивнул. Каждый его жест, каждое движение излучали уверенность. Удивительно, но ему тут же удалось изменить атмосферу в зале.

До этого момента все посетители говорили тихо, украдкой наблюдая за нами. Они задавали себе вопрос — останемся ли мы и завтра их боссами, и уже строили планы на случай, если нас уберут. Придется льстить, угождать другим, целовать другие задницы. Может, кое-кому даже придется искать новую работу. Сейчас же по внешнему виду Гордона большинство из них пришло к выводу, что на нас еще можно ставить.

Я посмотрел поверх головы Боба. В дверях стояли Ронсон, Рот и Фарбер. Поймав мой взгляд, Ларри направился к моему столику. Он почтительно вел Фарбера под руку, а Дейв тащился сзади, как щенок за хозяевами.

Я едва сумел сдержать улыбку. Петер был прав. Каждое движение Ронсена выражало заботу и внимание к Фарберу.

Ронсен немного изменился с тех пор, как купил акции «Магнум Пикчерс». Тогда он был уверен в себе, в своих силах. Я запомнил его слова: «Главная беда кино в том, что и нем сильно полагаются на личности и мало — на старые добрые американские способы ведения дела. Все очень просто. Студия ничем не отличается от завода. Надо всего лишь сделать картину и выгодно продать ее. Моя работа здесь будет заключаться в том, чтобы показать всем, как надо управлять кинокомпанией. «Магнум» у меня будет работать, как заводы Форда».

Я чуть не рассмеялся, вспомнив об этом. Заводы Форда. Он решил действовать методами Форда и первым делом разорвал наши соглашения с профсоюзами. Этот шаг едва не уничтожил «Магнум Пикчерс». Девять недель в наших павильонах не снималась ни одна картина. Ронсен бушевал и орал: «Это все ваши коммунистические штучки!», но это не помогло. Потом на девятой неделе забастовки, когда прокатчики по всей стране стали отказываться крутить наши картины и мы оказались перед лицом полного краха, он в конце концов сдался, а всю кашу пришлось расхлебывать мне.

Петер был прав. В конце концов им придется вернуться к нам, без нас не обойтись. Может, потому, что им есть, чего терять, а нам — нечего. Мы начали с нуля и могли сделать это еще раз. Мы знали, что кино построено на риске. Мы знали, что все наши картины — рискованные мероприятия, но, как настоящие азартные игроки, мы не хотели ждать окончательных результатов одного пари. Еще не успевали закончить съемки одной картины, как начинали снимать следующую, предполагая, что первая принесет прибыль. Так все и катилось, как снежный ком.

А они не могли пойти на это. Они пришли к нам с карманами, набитыми деньгами, которые у них были всегда, которые были у их отцов, и им казалось, что если они потеряют их, это будет концом света.

Им некуда деваться, они должны будут вернуться к нам.

Когда они приблизились, я встал, не сводя взгляда со Стэнли. Годы мало его изменили, разве что волосы побелели да лицо стало таким же круглым, как живот. Однако всегда готовая, холодная улыбка оставалась той же. Его глаза создавали впечатление, что он постоянно в уме складывает и вычитает. Фарбер мало изменился. Мое отношение к нему тоже не изменилось. Он мне не нравился так же, как и во время нашей первой встречи.

— Привет, Джонни, — первым поздоровался Ларри. Его сочный голос разнесся во все уголки зала. — Ты ведь знаком со Стэнли?

Все посетители не сводили с нас глаз. Я улыбнулся и протянул руку.

— Конечно, как можно не знать Стэнли. — Рукопожатие Фарбера тоже не изменилось — он будто брал дохлую рыбу. — Как дела, парень? Рад тебя видеть.

Его загорелое лицо немного побледнело, но блеск победы оставался в глазах.

— Джонни! — ответил он. — Сколько лет, сколько зим!

Он отпустил мою руку, и мы стояли, улыбаясь друг другу. Посторонние зрители могли подумать, что мы друзья, давно не видевшиеся, а мы все это время готовы были перерезать друг другу глотки, причем я бы точно не остановился перед смертоубийством.

— Присаживайтесь, джентльмены. — Я кивнул на стулья.

За моим столиком стояло всего четыре стула. Так как мы с Бобом уже сидели, для них осталось всего два. Ларри сел справа от меня, а Стэнли тяжело опустился на стул, стоящий слева. Дейву пришлось стоять.

Увидев это, Джинни хотела принести ему стул, но заметив мой взгляд, остановилась и, улыбаясь, направилась на кухню.

Дейв Рот несколько секунд неловко ждал, когда кто-нибудь предложит ему стул. Он беспомощно посмотрел на меня.

— Бери стул, сынок, — посоветовал я, улыбаясь. Затем, продолжая улыбаться, повернулся к остальным. — Что происходит с этими официантками? Всегда куда-то исчезают, когда они нужны.

Рот пошел к стене за стулом. Я наблюдал за ним и, не поворачиваясь, спокойно разговаривал со Стэнли. Нашу беседу слышали все в зале.

— Смышленый у тебя племянник, — признался я. — Вылитый ты в молодости. Далеко пойдет, если не потеряет голову.

Краешком глаза я заметил, как лицо Стэнли заливает румянец. Рот на секунду замер, услышав мои слова, затем взял стул и повернулся к нам. Когда он сел, его лицо побледнело.

— Хорошо выглядишь, парень, — похвалил я Стэнли, поворачиваясь к нему. — Только немного растолстел, да?

Беседа продолжалась, но я думал о другом. Вспоминал нашу последнюю встречу с Фарбером. Тогда он пришел ко мне с предложением объединиться и взять компанию в свои руки. Прошло не так уж много времени, всего пятнадцать лет.

Низенький мужчина медленно поднялся на ноги. На меня смотрели проницательные голубые глаза, вокруг лысой головы торчал венчик седых волос, словно проволочная щетка. Он улыбнулся и сказал с сильным немецким акцентом:

— По-моему, сейчас все получится, мистер Эдж.

Я посмотрел вниз на ноги. Их было две — одна, моя собственная, имела здоровый розовый цвет, другая была деревянной с алюминиевыми сочленениями. Она тесно прилегала к культе и держалась на двух ремнях — один крепился вокруг бедра, а второй тянулся к поясу. Я с сомнением смотрел на нее.

— Не беспокойтесь, мистер Эдж, — быстро проговорил мастер, словно читая мои мысли. — Все будет отлично. Надевайте брюки и попробуем.

Неожиданно мне очень захотелось испытать протез. Если все будет в порядке, я опять смогу ходить и не буду отличаться от всех остальных.

— Может, попробуем без брюк?

— Нет, нет, — покачал головой немец. — Поверьте мне, я знаю. Без брюк вы будете смотреть на протез и ничего не получится. Вы должны стараться не думать о протезе.

Я надел брюки, и он помог