Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева

Целое творится целым. Целый человек, очищая пространство своей души, дает проникнуть божественному Свету. Таков и махаянский бодхисаттва, посредник между Буддой и людьми, давший клятву не переходить в Нирвану, в вечное блаженство, пока остаются на земле страждущие. Казалось бы, все постигли мудрецы Востока и Запада, отчего же человечество не следует их заветам? Даосы дают свое объяснение, буддисты – свое, но суть одна: отпадение человека от Истины. «Знания древних достигали предела. Что это значит? Они проникали туда, где еще не было вещей. Это было столь глубоко, столь полно, что ничего нельзя было прибавить. Потом стали различать вещи, но еще не дали им названия. Потом дали им названия, но еще не разграничивали правду и неправду. Когда же появилось разграничение между правдой и неправдой, Дао пришло в упадок. Когда же Дао пришло в упадок, появились пристрастия… Тогда и возникли мастера, достигшие предела в своем искусстве (игры на цине и т. д.). Достигнув же предела в своем искусстве, они начали поучать других. Они хотели научить тому, чему научить нельзя… Все это и привело к бессмысленным разговорам о „твердости и белизне“. Потому-то мудрец не ведет досужие споры, а пребывает в Постоянстве, или Просветлении» («Чжуан-цзы», гл. 2 «О равенстве вещей»).

И древние греки, и древние китайцы говорили о нисходящем движении истории, от высшего к низшему, от золотого века к железному, от совершенномудрых к массовому сознанию. Однако китайские мудрецы верили в движение по вертикали, к высшему Добру. Потому и обращаются к древности, в ней ищут ответа. Совершенномудрый Фуси (III тыс. до н. э.) начертал гексаграммы И цзина и облегчил жизнь благодарным потомкам. Сунские ученые ставили И цзин превыше всех знаний: «Перемены – это изменчивость, в которой мы меняемся в соответствии со временем, чтобы следовать Пути мирового становления, – уверял Чэн И-чуань. – Книга эта столь широка и всеобъемлюща, что позволяет осознать законы сущего, проникать в причины видимого и невидимого». Что же позволило Фуси проникнуть в сокровенное? Об этом сказано в «Сицычжуань»: «…он поднимал голову вверх и наблюдал на Небе Образы (сян). Он опускал голову вниз и наблюдал законы Земли. Вникая в узоры птиц и зверей, убеждался в их соответствии Земле… Благодаря Дэ духовного Света (шэнь мин) он постиг природу вещей».

И опять напрашиваются «образы» Сковороды: «В великом и в малом мире вещественный вид дает знать об утаенных под ним формах, или вечных образах» (2, 151). Вы скажете, что это навеяно Платоном. Так и не так. «Ах, не называй краску образом. Она есть одна только тень в образе, а сила и сердце есть рисунок, сиречь невещественная мысль и тайные начертания, к которым то пристает, то отстает краска так, как тень к яблоне своей… Самые точные образы еще прежде явления своего на стене всегда были в уме живописца. Они не родились и не погибнут». Одно тянет за собой другое – все едино, если истинно, и потому так похожи размышления Сковороды на «Тайные речения» дзэнского мастера Но, Сэами, жившего в Японии в XV веке: «Бытийное – это внешнее проявление того, что содержится в Небытии. Небытие – сосуд, из которого рождается бытийное…

Расколешь дерево —

Среди щепок

Нет цветов.

В весеннем небе

Цветет сакура.

Зерно цветка, расцветающего в разных видах искусства, лежит в душе художника… Как на голом дереве появляются цветы и плоды, так художник творит картины из пейзажа своей души. Он и сам подобен сосуду… И Вселенная – сосуд, в котором есть все: и цветы, и листья, и снег, и луна, и горы, и моря… Сделайте свою душу сосудом Вселенной, доверьтесь просторному, спокойному Пути Пустоты. Тогда постигнете изначальную суть искусства – Тайный Цветок».

Каждый из совершенномудрых чем-то облегчил жизнь людей. Так, Фуси научил их охоте, рыбной ловле, научил готовить пищу, лечить больных. Хуанди приобщил сородичей к ремеслу, гончарному, литейному искусству, к земледелию, к игре на музыкальных инструментах. При Яо, правившем в том же III тысячелетии до н. э., Поднебесная жила в покое, и люди благоденствовали. Он передал правление не прямому наследнику, а достойнейшему из людей, Шуню. Шунь также по доброй воле передал престол Юю, который, по свидетельству Мэн-цзы, «привел в порядок девять рек, расчистил русла Цзи и Та и направил их все в море. Открыл путь рекам Жу и Хань, привел в порядок течение рек Хуай и Сы… И тогда в Срединном государстве стало возможно [обрабатывать землю] и этим кормиться». А все благодаря тому, что, как говорит Конфуций, владея Поднебесной, они не считали ее своей. Потому и выбирали людей не по чину, а по таланту. «В древности Шунь обрабатывал поле около Лишань, лепил горшки на берегу реки, ловил рыбу… Яо встретил его на солнечной стороне Фуцзе, выдвинул его и сделал сыном неба, – сказано в книге «Мо-цзы». – Он вручил ему управление Поднебесной, [благодаря этому] народ Поднебесной жил спокойно» (перевод М. Л. Титаренко). И о самом Яо в древних текстах говорится: «Он был благочестив, умен, воспитан и сдержан, и был он таков, не совершая насилия над собой. Он со всей искренностью вел себя добропорядочно и никому не причинял огорчений. Сияние его добродетели (Дэ) достигало всех четырех краев земли и проницало небеса. Он выделял способных и добродетельных и взрастил взаимную любовь среди всех своих родственников до девятого колена. Он также водворил мир и порядок в своих владениях». А в Шу цзине говорится о его преемнике, Шуне, – они чаще всего упоминаются в паре как равные в добродетели: «По своей натуре Шунь в точности походил на прежнего государя: он был покоен, учтив и мудр. Он был добр и великодушен, всегда во всем честен. О его непревзойденных добродетелях прослышал царствовавший государь и уступил ему трон. Шунь определил достоинства всех государевых служб» [328] .

Конфуций ценил в Шуне прямоту. Когда у Цзы-ся спросили, что означают слова Учителя «выдвигать людей прямых и отстранять людей лживых, и тогда лживые люди смогут стать прямыми», ученик ответил: «О как глубоки эти слова! Когда Шунь правил Поднебесной, из народа выбирали достойнейшего, и был выбран Гао-яо, а все, лишенные Человечности, были удалены» (Лунь-юй, 12, 22).

Почему же древним правителям удавалось сделать то, что сохранилось в памяти людей? Не потому ли, что совершенномудрые благоустраивали страну в согласии с велением Неба, имея «небесный мандат» (тянь мин)? Каждое их действие было как бы и не их действием, они лишь следовали Естественности (цзыжань). «Юй, прокладывая русла, следовал за природой воды, считая ее своим учителем; Священный земледелец, посеяв семена, следовал движению ростка, считая его своим наставником» (Хуайнаньцзы, гл. 1). И в этом причина успеха: за что бы они ни брались, полагались не на себя, а на волю Неба, не вторгались в Природу, а следовали Дао. Учитель сказал: «Зачем Поднебесной размышления? Ведь разные пути ведут к тому же, а многие раздумья возвращают к Единому. К чему Поднебесной размышления? Солнце заходит, луна восходит. Луна заходит, солнце восходит. Солнце и луна взаимодвигают друг друга, и рождается свет. Холод уходит, тепло приходит, тепло уходит, холод приходит. Тепло и холод двигают друг друга, и год завершается. То, что уходит, искривляется. То, что приходит, выпрямляется. Чувствуя эту смену, извлекаешь пользу (ли), как извлекает гусеница, то сжимаясь, то выпрямляясь. И змее нужно свернуться, чтобы распрямиться… Справедливость (и) проникает в цзин (семена), и приобщаешься к духу (шэнь). Тогда во всем достигаешь совершенства. Когда достигаешь совершенства, все в тебе успокаивается, Дэ расцветает» (Сицычжуань, II, 21–23).

Значит, условие совершенства – чистое цзин, о котором говорилось в «Дао дэ цзине» (21). Слово «цзин» также многозначно, имеет много смыслов: чистая, тончайшая энергия; дух, душа; семя, молоки. В японском комментарии «цзин» переводится как сперма, а также духовное ци (цзин ци), содержащее высший Свет. Но главное, что следует отсюда: Истина, Искренность имманентны сущему; существует и их вместилище – цзин. (Здесь напрашивается аналогия с теми «сперматическими логосами», о которых писал Вл. Эрн в книге «Борьба за Логос».)

Высший ум един, потому одни и те же идеи появляются независимо друг от друга, в разное время и в разных странах, согласно высшей Необходимости. Если так, то человек может резонировать на высшее сознание, приведя свой ум в состояние полной чистоты, беспристрастия. Тогда ему откроется Истина, сущее предстанет в своей Таковости. Само цзин не имеет формы, пустотно (сюй у), и потому его качества проявляются сами собой, когда в душе человека покой, нет того, что мешает их проявлению.

«Свет спросил у Небытия:

– Вы, Учитель, существуете? Или вас нет?

И, не получив ответа, стал вглядываться в вид его и облик: что-то темное, пустое; хоть целый день гляди – не углядишь, слушай – не услышишь, дотрагивайся – не дотронешься.