Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

– … и раз в семь лет причаливает проклятый корабль к родному берегу…

Ксандер фыркнул. Он валялся животом на как раз такой куче листьев, покусывая какой-то стебелек и не глядя на разливавшегося соловьем, как всегда, Адриано. Белла вот слушала куда как внимательней – это можно было понять по одному тому, что хотя она что-то выписывала из учебника на лист пергамента нервным быстрым почерком, в этот момент она слегка дернула бровью.

– …и если в этот час попадется ему наследник его крови, – продолжил свой речитатив Адриано, дирижируя сам себе подобранной веточкой, – то он…

– Корабль? – невинно поинтересовалась Одиль, натягивая лук.

– Капитан, – отрезал ее братец. – То проклятый капитан уведет его с собой и больше никогда…

– Погоди, – нахмурилась Белла, – ты ж в прошлый раз говорил, что он уводит иберийцев?

– Причем про́клятых иберийцев, – уточнила Одиль.

– Из про́клятого рода, надо полагать, – не удержался Ксандер.

– А берег почему не проклятый? – прищурилась Белла.

– Заклевали, – возмутился Адриано. – Вот сами и рассказывайте. Сандер пусть, он его даже видел.

– Видел, – признал тот, доставая свою травинку и отбрасывая ее. – Мы были на самом берегу, а «Голландец» был от нас… – он прищурился, потом махнул рукой. – Вот как главная башня сейчас.

Остальные трое глянули туда, куда он показывал. Увенчанная мантикорой крыша реяла над деревьями, как мачта: достаточно близко, чтобы разглядеть, а при хорошем зрении – и в некоторых подробностях, но, пожалуй, далековато, чтобы кто-то оттуда мог хватать и уводить.

– А наследники крови?

– Наследников крови, – хмыкнул Ксандер, – там было предостаточно. И я, и отец, и дядя. Только Морица с нами не было, он в Иберии был. Уводи кого хочешь, на выбор. Но он же к берегу не пристает, «Голландец»-то.

– Ну и что, – буркнул Адриано. – Значит, не вас, а как раз Альба. Вот была бы там Белла, тогда…

– Может, и так, люди говорят разное, – пожал плечами Ксандер. – Только Альба у нас как-то об эту пору не случаются. Случатся – проверим.

– Одна из Альба пропала-таки, – заметила Одиль, проверяя тетиву, как струну.

Адриано аж подскочил.

– Пропала? Правда?

– Донья Беатрис, – отчеканила Белла, – точно пропала не потому, что ее куда-то увел капитан ван Страатен. Он тогда и проклят-то не был, если что.

Она говорила очень спокойно и убежденно, не глядя ни на Адриано, ни на Ксандера, а только на Одиль, и та решила ее поддержать.

– Можно подумать, – сказала она Белле в тон, только добавив иронии совсем чуть-чуть, на волос, – в семнадцатом веке во Фландрии иберийская грандесса без проклятий и кораблей не могла пропасть.

Адриано не так важно было настоять на своем – огорчение от разлетевшейся вдребезги байки того не стоило.

– Тоже верно, – согласился он. – Тогда чего он хочет? Сандер?

– Откуда мне знать, – чуть удивился Ксандер. – Может, посмотреть на дом, когда можно. Но к берегу он не подплывает. А к нему подплыть нельзя.

– Пробовали? – тут же загорелся венецианец.

– Пробовали, – кивнул Ксандер, и по будничному его тону даже Адриано, похоже, окончательно понял, что истории тут не получится, и притих.

– Слушайте, – сказала Белла, лениво наблюдая за тем, как Одиль, прищурившись, выцеливает мишень – единственную, похоже, какую еще не убрали вовнутрь. – А кто-нибудь знает, что у нас будут за гадания? До Рождества-то уже недолго осталось.

Ксандер машинально нащупал в кармане свой ребис. Камень трогать было приятно: он словно искрился наощупь и, несмотря на свой алый цвет, был прохладным – причем не тяжелым холодом камня, а словно зачерпнул в ладонь свежей воды. О том, чтобы что-то с ним делать, думать было немного даже страшно, словно оперировать на живом существе.

– Я знаю, – с готовностью отозвался Адриано, старательно чертивший на песочной дорожке палочкой символ.

С легким гудением распрямилась тетива, и стрела ушла в полет, чтобы войти с безупречной точностью в красный кружок. Ксандер показал обернувшейся Одили оттопыренный большой палец, а Белла поаплодировала. В деле боевых искусств они с Одилью были диаметральной противоположностью: Белле катастрофически не давался лук, а на Одиль со шпагой в руке даже снисходительный Ксандер не мог смотреть без слез. Зато сеньора, надо было признать, неплохо справлялась с клинком, и им еще предстояло увидеть мишень, которую Одиль бы не поразила. Впрочем, надо было отметить, что сейчас она и не рисковала: например, эта стояла от них на расстоянии, на котором бы и Ксандер попробовал.

– Очередная прелестная старшекурсница? – фыркнула Одиль.

Адриано не смутился.

– А как же. Завидуешь?

Худое плечико Одили презрительно дернулось.

– Было бы чему.

– Да уж есть чему, – ухмыльнулся ее брат. – В общем, она так сказала, мол, в ночь Зимнего солнцестояния…

– Не в Рождество?

– Будешь прерывать – будешь сама рассказывать, Белла. Да, так в ночь Зимнего солнцестояния, когда волки выходят из леса справлять мессу по убитым зверям…

Ксандер глянул на Одиль, которая слегка закатила глаза. Мессу по своим убитым собратьям лесные жители справляют в ночь святого Филиппа, это-то знали все, ведь в эту ночь – Ксандеру это еще кормилица Лотта рассказывала – ни один человек не смеет выйти из дома, а все колокола не бьют, а стонут и шелестят как листья под лапами. Ночь святого Филиппа должна была, кстати, быть через два дня, задолго до зимних праздников; фламандец мимолетно подумал, стоит ли и в долине Трамонтаны запираться в домах, как стемнеет. Но Адриано был готов вплести в свои рассказы что на ум пришло, лишь бы в строку, и нарушать его вдохновение было себе дороже.

– … в эту ночь, самую долгую ночь, когда силы тьмы правят миром, – уже почти завывал Адриано не хуже тех волков, – каждый из нас должен посыпать солью порог и подоконники, и взять свой камень, и положить под подушку, а как пробьет полночь – закрыть глаза и уснуть. И в колдовском сне придет нам истинное видение того, как должно обрам…

– А соль-то зачем? – не выдержала Белла.

– Для красоты, – огрызнулся Адриано. – Ты хочешь знать или нет?

Белла примирительно подняла руки.

– …должно обрамлять наш камень, – с нажимом сказал венецианец, пробуравив ее строгим взглядом. – Ибо есть в нем сила, и будет она нас хранить как личный артефакт, если прислушаемся мы к судьбе и примем ее совет. – И немного буднично добавил: – Вот.

– Воистину глубины тайного знания открыл ты нам, о брат мой и прохлада моих глаз, – отозвалась Одиль, снимая тетиву с лука. – Особенно учитывая, что эту ценнейшую информацию, за минусом подушки, мы уже с Тосантоса знаем.

– Зато как рассказывает, – не удержался Ксандер.

– Ну