Адамант Хенны - Ник Перумов

Жар опалял лицо, девушке казалось, что на ней вот-вот вспыхнет одежда.

– Голову накрой! – услыхала она свирепый рык Серого. Сотник, единственный из всех, остался стоять, словно пламя не могло причинить ему вреда.

В следующий миг повозка ворвалась в огонь.

В жизни своей Фолко не видел ничего страшнее.

Он прошёл через множество битв, познал чёрное отчаяние на башнях обречённой крепости Кэрдана, когда казалось, что рушится весь мир. Изведал смертную горечь – после поражения на Исенской дуге, когда под ноги воинства Олмера легло тридцать тысяч роханских храбрецов. Он дрался с призраками и нежитью, стоял лицом к лицу с самой Ночной хозяйкой, чувствуя, как злобное чародейство высасывает из него жизнь. Десять лет жизнь трепала его, как могла; десять лет он мерил шагами всё великое Средиземье от Вод Пробуждения на Восходе до Синих Гор на Закате, сражаясь под знамёнами Рохана, Беорнингов, Гондора, Эсгарота, родной Хоббитании, – но никогда ему не было настолько страшно, как в тот день.

Укрывшись за стеной брошенного харадского лагеря и чувствуя, как неведомая прежде томительная боль разрывает сердце, Фолко Брендибэк видел, как катились вниз по склону боевые повозки харадримов. Не требовалось много ума, чтобы понять их замысел. То, что на первый взгляд казалось безумством, на деле было хорошо продуманным планом. Перьерукие набросились на повозки, точно голодные псы на добычу, напрочь позабыв обо всём.

С замиранием сердца, чувствуя, что дыхание его вот-вот готово прерваться, Фолко следил, как множество боевых повозок всё глубже и глубже погружалось в рыхлую, неисчислимую массу воинства перьеруких. За каждой из повозок оставался широкий кровавый след – настоящие курганы изрубленных и раздавленных тел. Только что это мёртвое мясо было живой плотью живых людей, невесть зачем ринувшихся навстречу собственной гибели… Фолко не чувствовал к ним ненависти, напротив – неожиданно для самого себя ощутил, что жалеет их. Тысячи и тысячи расставались с жизнями там, внизу, – расставались невесть зачем и непонятно ради чего. Они уже никогда не вернутся к семьям, их очаги остынут, а сыновья станут копить силы и раздувать в собственных душах жажду мести.

Настанет день, когда она осуществится.

Сталь серпов на колёсах боевых повозок унесла жизни десятков тысяч. И Фолко с неожиданной ясностью понял, для чего они пришли сюда, на дальний Юг. Нет, не только для того, чтобы вытащить из застенков так некстати увязавшуюся с ними Эовин. И даже не для того, чтобы понять природу сводящего с ума Света. Нет.

Их привела сюда сама всемогущая Судьба, та самая Судьба, что превыше эльфов, людей и гномов, превыше магов и призраков, превыше Орлангура и Валаров, превыше даже самого Единого. Привела для того, чтобы хоббит и два гнома убили бы эту войну. В прошлый раз им не удалось остановить Олмера. С великой щедростью Судьба дарует им второй шанс.

Вот перед тобой – смертное поле, хоббит. Каждую секунду несколько сотен на нём расстаётся с жизнью. Сталь кромсает плоть, дробит кости, колёса вминают останки в землю, а надвигающаяся с востока стена пламени довершает невиданную битву грандиозным погребальным костром, пожрав всех, и мёртвых, и раненых, и умирающих. Ты уже бессилен помочь им, хоббит. Но в твоих силах сделать так, чтобы этот ужас остался в прошлом. Уже хотя бы ради этого тебе стоит жить.

Гномы и кхандец молча стояли рядом. Фолко готов был прозакладывать свой мифрильный доспех против ржавого гвоздя, что его спутники думают и чувствуют сейчас так же, как он.

Было что-то завораживающее в этом грандиозном кровавом спектакле, равного которому не случалось со времён Войны Гнева…

Второго такого избиения в Средиземье не будет уже до Скончания Дней.

Невольники почти что выполнили свою задачу. Войско перьеруких терзало их повозки, точно псы кабанов, терзало – и теряло, теряло, теряло людей, десятками, сотнями, тысячами… Там, где другие воины – даже под дурными командирами – заплатили бы едва ли полусотней жизней, перьерукие ложились тысячами.

Этого Фолко не мог понять. Его рассудок пасовал, не в силах объяснить творящееся. Что за странная атака? Кто ею командовал? Безумец? И все в его войске – тоже? Откуда их столько взялось? Какое исполинское королевство смогло выставить столь неисчислимую армаду? Увиденное не укладывалось ни в какие рамки…

– Нам надо отыскать Эовин, – услыхал хоббит свой собственный голос.

Малыш аж подпрыгнул, не обращая внимания на стоявших совсем близко харадских всадников.

– Ты чего несёшь, а?! Где мы её отыщем, а?! Там?! – Он ткнул пальцем в сторону смертного поля.

– Раз она там, значит, нам надо следовать за ней. – Хоббит отлично понимал, что это – почти верная гибель, и всё же…

Клинок Отрины властно толкнулся в грудь, словно говоря хозяину: «Я могу! Я пособлю!» – «Спасибо тебе», – подумал хоббит, мысленно обращаясь к кинжалу. Пальцы сомкнулись на резной рукояти, и сквозь взвихрившийся знакомый хоровод синих лепестков Фолко разглядел крошечную фигурку с золотыми волосами, что отчаянно размахивала саблей, стоя у борта боевой повозки – той, что ближе всех подошла к краю огненной тучи.

– Проклятье! – Фолко вскочил на ноги, забыв об осторожности. Его спасло лишь то, что как раз в эту секунду харадские рога сыграли сигнал атаки.

Ровная линия конницы неспешным шагом двинулась вниз. Часть воинов подняла луки, часть – приготовила копья; рога протрубили вторично, и все до единого всадники тхеремцев сорвались с места. С криками, гиканьем и улюлюканьем, наставив копья и развернувшись в лаву, харадримы помчались по склону – туда, где перьерукие добивали остатки невольничьей рати.

И следом за грозной конной лавиной бежали четверо странных пеших воинов – на которых до сих пор никто так и не обратил внимания. Алый боевой стяг Тхерема развевался далеко справа; там, вокруг тхеремского полководца, оставалось несколько десятков воинов личной охраны. Все прочие, до единого человека, пошли в бой – довершить начатое рабами. Если кто и заметил Фолко и его спутников – то не придал тому значения.

Хоббит бежал, пытаясь удержать внутренним взором ту повозку, на которой отчаянно отбивалась от нападающих Эовин. Вскоре покрытый травой склон кончился – земля исчезла под слоем трупов.

У убитых от плеча до кисти тянулись невысокие костяные гребни, у кого повыше, у кого пониже; конечно, не сравнить с почти что настоящими перьями Фелластра, но ошибиться невозможно. В остальном они ничем не отличались от людей – высокие, красивые… Правда, руки их значительно уступали силой обитателям Севера, но если этот народ способен выставлять такие армады…