Адамант Хенны - Ник Перумов

Иные были ещё живы, бессмысленно пытаясь ползти, дергались, хрипели в агонии и наконец замирали окончательно.

Впереди всё ещё шёл бой. Упрямо отвоёвывая лишние мгновения жизни, не прекращали драться несколько десятков уцелевших повозок. Увлечённые атакой – или же просто ослеплённые некоей Силой, – перьерукие, вместо того чтобы сомкнуть строй или хотя бы развернуться навстречу новой угрозе, продолжали штурмовать их высокие борта. И харадская конница, посылая перед собой гибельные веера стрел, врезалась в толпу, точно коса Смерти.

Кони топтали копытами людей. Всадники пронзали копьями, рубили с сёдел длинными кривыми саблями и расстреливали из луков. Навстречу атакующим наездникам полетели было дротики, но их оказалось уже мало (львиная доля торчала в бортах боевых повозок), и витязей Тхерема это не остановило. Потеряв не более двух десятков, конная лава погнала перьеруких на восток, к пылающей огненной стене.

– Не успеваем! – с отчаянием выкрикнул Фолко. Повозка с Эовин катилась прямо к огненной завесе. Что за безумец ведёт на смерть уцелевших в этом небывалом сражении людей?!

Ближе, ближе, ближе… Фолко бежал с закрытыми глазами – неведомая Сила вела его вперёд, не давая споткнуться. Внутренний взор не отрывался от крошечной фигурки с золотыми волосами – вот она неумело, но с яростью ткнула саблей в какого-то обезумевшего воина перьеруких… вот, закрываясь от жара рукой, бросилась ничком на доски…

И тут повозка ворвалась в огонь.

– Нет! – Захлёбываясь криком, Фолко споткнулся, рухнул ничком, прямо на изрубленный, покрытый кровью труп. Мир померк перед глазами. Тонкая нить, протянутая между ним и золотоволосой фигуркой, внезапно лопнула, хлестнув обжигающей непереносимой болью, отчего Фолко едва не лишился чувств. Хоббит видел взметнувшиеся вокруг воза волны пламени, молниеносно поглотившие вожделенную добычу…

Всё. Дальше бежать незачем.

Сильные руки друзей-гномов подхватили хоббита и поставили на ноги.

– Уходим! Пока харадримы на нас не наткнулись… – Малыш крутил головой, озираясь по сторонам.

Сражение мало-помалу смещалось всё дальше и дальше к юго-востоку. Первый порыв харадской конницы угас, но преимущество в вооружении и выучке оставалось. Тонкая цепь всадников по-прежнему теснила перьеруких прямиком к огненной стене.

– К лесу! – скомандовал Торин.

– Нет! – Фолко с трудом разлепил губы. – Вперёд… за ней… надо… найти…

– Они ж в пламя въехали! – рявкнул Малыш. – В огонь! Их уже нет, считай!

– Быть может… сквозь огонь… можно проскочить, – выдавил хоббит, по-прежнему бессильно опираясь на руки гномов. – Мы… должны… знать точно… Понимаешь?

– Понимаю, понимаю! Кишки нам харадримы выпустят, вот тогда-то всё и поймём!

– В самом деле, Фолко… – начал было Торин, но хоббит скорчил настолько свирепую физиономию, а глаза внезапно полыхнули таким огнём, что даже видавший виды Малыш, неутомимый спорщик, хмыкнул и без возражений двинулся вперёд.

Предательская слабость уходила. К тому мгновению, когда десятка полтора воинов в изорванных, заляпанных кровью серых накидках бросились со всех сторон на маленький отряд, Фолко уже оправился. И первым нанёс удар – плашмя опустив меч на голову безумца, кинувшегося на хоббита с занесённым дротиком.

– Не убивайте! – крикнул Фолко друзьям. Вовремя – даго Малыша уже летела к горлу обречённого противника; тонкая сабля кхандца отшибла в сторону лёгкий топорик перьерукого и явно нацеливалась снести ему голову. – Прорвёмся и так!

Они действительно прорвались. Лёгкие копьеца и почти невесомые топорики перьеруких – ничто против выплавленного в Горне Дьюрина оружия. Оглушив и сбив с ног полдюжины человек, хоббит и его спутники проложили себе дорогу к огненной стене…

Пожалуй, впервые за десять лет своей бурной жизни бродячего воина Фолко во время схватки чувствовал лишь отвращение и ужас. Убить безумца – всё равно что убить ребёнка, шутки ради кинувшего в тебя камешком. Быть может, эти люди были закоренелыми злодеями, насильниками и убийцами. Но разве он, Фолко, имеет право судить их, обрекая на смерть и не давая возможности оправдаться?!

Они оставили по правую руку замерший воз невольников. Трупы громоздились чуть ли не вровень с верхней кромкой борта. Среди серых плащей кое-где мелькало одеяние тхеремских невольников, и, судя по всему, их, ещё живых, вытаскивали из повозки и разрывали на части голыми руками…

В конце концов, ещё дважды столкнувшись с бежавшими куда глаза глядят перьерукими, Фолко и его спутники оказались возле огненной стены. Пламя наступало, выбрасывая вперёд длинные, стелящиеся языки – словно небывалый ярко-рыжий с чёрными подпалинами зверь жадно лизал беззащитную землю, и она тотчас же вспыхивала, даже если на ней, казалось бы, совершенно нечему гореть.

Увы, дальше пройти они не смогли. Жар стоял такой, что не приблизиться и на сотню шагов. Пламя пело победную песнь – нескончаемую, глумливую… Оно наступало. Что будет, когда оно доберётся до леса?

– Надо уходить, Фолко! – воскликнул Торин. – Мы исполнили один наш долг! Теперь время подумать и о другом!

Фолко со сдавленным криком метнулся было вперёд – однако Маленький Гном ловко повис у него на плечах, мигом придавив к земле.

– Да опомнись же ты наконец! – рявкнул Строри в самое ухо хоббиту.

Гномам пришлось силой тащить Фолко прочь со смертного поля. Сперва Фолко молча пытался вырваться, затем внезапно обмяк, позволяя вести себя куда угодно. Торин тревожно глядел на друга: уж не повредился ли рассудком?

Фолко едва мог видеть что-либо вокруг себя. Глаза застилала чёрная пелена отчаяния. Эовин больше нет… в таком пламени ничто не уцелеет… она погибла… погибла из-за него…

Его второе зрение отказало сразу и напрочь, едва только повозка пересекла границы огненной дуги. Значило это всё, что угодно: девушка мертва, и пламя сейчас глодает её кости… или в огненной стене скрыто некое чародейство…

Ни харадримы, ни перьерукие не преследовали четвёрку, по горло занятые истреблением друг друга.

Давно остались позади истерлингские степи и голубые леса Прирунья. Перед Санделло лежал восточный Мордор – заброшенная, опустевшая земля. И без того скудная, она хоть и плохо, но кормила осевших на ней после падения Барад-Дура мордорских орков, сменивших меч воина на плуг пахаря или кельму строителя. Десять лет назад все здешние племена, вспомнив былое, дружно поднялись, встав под знамёна вождя Эарнила. С ним они шли от победы к победе, покорив Запад, дойдя до последней эльфийской крепости – где и нашли свою гибель. Выведенные Олмером из боя истерлинги наслаждались плодами долгожданной победы в каменных городах Арнора, а орки… орки двинулись за своим вождём на решающий приступ и оказались в самом сердце чудовищного взрыва, когда Серые Гавани погибли вместе с торжествующими победителями.