Адамант Хенны - Ник Перумов

Оцарапанное стрелой плечо Эовин кровоточило, но девушка даже не чувствовала боли. Развернувшееся избиение было страшным, неестественным и чудовищным, и юная роханка с трудом удерживалась, чтобы не упасть без чувств. Невольники из сотни Серого отлично справлялись без неё. Крепость на колёсах прокладывала себе путь сквозь толщу вражеских отрядов и теперь уже вся, без остатка, была залита горячей человеческой кровью.

Соседние возы, следуя примеру Серого, пробивались всё глубже и глубже в ряды перьеруких, которым успех сопутствовал лишь однажды. Эовин видела, как, возведя целую баррикаду из мёртвых тел, перьерукие взобрались по передку воза, и вскоре через борта полетели разодранные на куски тела рабов…

– Смотришь? – спокойно осведомился Серый у Эовин. Сотник оставался каменно, неправдоподобно спокойным; казалось, он всё знает наперед. – Смотри-смотри. Полезно… Эй, вы, а теперь давайте-ка прямо!..

Лавируя, подаваясь то назад, то вперёд, повозка пробивалась всё дальше и дальше, навстречу стене дыма. Ряды перьеруких казались бесконечными; места убитых тотчас занимали новые. И у невольников начало иссякать мужество.

– Всё напрасно! – Звероподобный детина, только что зарубивший очередного врага, внезапно отбросил алебарду, плюхнулся на задницу и в голос зарыдал, уткнувшись бородатой физиономией в ладони. – Всё это зря-а-а…

– А ну, вставай! – неожиданно для самой себя, крикнула на него Эовин. – Стыдись, трус! И смотри!

Она вновь растянула лук, пустив стрелу в упор. Перьерукий, что карабкался вверх с зажатым в зубах ножом, молча опрокинулся вниз, и коса враз располосовала его тело надвое.

– Молодец! – услыхала она одобрительный возглас Серого. – Давай дальше!

За первой стрелой последовала вторая, третья, четвёртая… Промахнуться в такой толчее не смог бы даже слепой. Пронзённые стрелами Эовин, враги падали один за другим. Бездоспешные, почти беззащитные… Они размахивали топорами, швыряли дротики – но Эовин словно хранили иные, Высшие Силы. Юная роханка отвечала, в очередной раз отпустив тетиву, – и счёт убитым возрастал ещё на одного.

– Теперь держи прямо! – отдал Серый очередное распоряжение. Здесь вновь начинался пологий склон; если взять чуть влево, то можно было пробиться к смутно темнеющему вдали лесу. Остальные повозки, ведомые не столь опытными командирами (хотя где и как мог Серый набраться такого опыта?) сильно отстали.

Только теперь Эовин увидела, что войско перьеруких не беспредельно. Ряды воинов в серых накидках с плюмажами редели; стала видна вытоптанная, истерзанная земля. А впереди, в нескольких лигах от повозки, вздымалась в небо исполинская чёрная стена. Вдоль её нижнего края сновали мелкие языки пламени.

– Что это?! – воскликнула Эовин.

– Это горит сама земля! – крикнул в ответ Серый. Сотник сильно наклонился вперёд, всматриваясь.

– Как так?!

– Не знаю; похоже, какое-то чародейство!

Невольники, все, как один, взвыли:

– Поворачиваем! Поворачиваем!

– Нет! – зарычал Серый, точно старый вожак на ощетинившуюся от страха стаю. – Вперёд! Спасение – только там!

– Но…

– Никаких «но»! Оглянитесь и посмотрите сами – только не останавливайтесь, рубите, рубите, пока нас не разорвали на куски!

Эовин оглянулась. И верно – мало-помалу, ценой неимоверных потерь перьерукие останавливали одну боевую повозку за другой. Сильные в движении, возы, остановившись, рано или поздно не выдерживали натиска. И тогда волна смуглых, едва прикрытых серыми накидками воинов с ликующими криками врывалась внутрь… победные кличи мешались с предсмертными воплями ужаса и жалкими, бесполезными мольбами о пощаде…

Разговоры тотчас оборвались.

– Эй, внизу! Поднажмём! Осталось уже немного!

Граница дыма тоже не стояла на месте. Она приближалась, и притом довольно быстро. В щели между землёй и нижним краем непроглядной тучи бушевал огонь. Девушка уже могла различить рвущиеся вверх клубы, ярко-рыжие, перевитые чёрными струями дыма… Эовин затрясло от страха. «Это же верная смерть!» – вопило всё внутри её. Но Серый, нимало не смущаясь, вёл утлый деревянный корабль всё дальше и дальше, вниз под уклон, навстречу огненному валу. Воины перьеруких по-прежнему валились снопами под колёса, падали под ударами топоров, катились вниз, пронзённые копьями…

Но уже сдавали те, кто толкал повозку там, внизу. Скрепя сердце Серый отправил вниз полдюжины бойцов покрепче; Эовин пришлось сражаться за троих. Закинув лук за спину, она выхватила припрятанную саблю. Первая же голова, показавшаяся над бортом повозки, слетела с плеч – Эовин и сама не знала, что в силах нанести такой выверенный удар – чётко, с оттягом… Её обрызгало горячей кровью; а на смену убитому врагу уже лезли двое новых…

Тут уж настала пора взяться за дело самому сотнику. Эовин не разглядела его замаха – только застонал рассекаемый воздух. Широкий топор на длинной рукояти разом снёс головы двоим перьеруким, что на беду свою одновременно вскарабкались на борт…

«Он не человек, – внезапно с трепетом подумала девушка. – Человек не в силах так ударить. Только… только богатырь вроде Хамы… А Серый… на вид-то… не больно силён…»

Сотник в несколько секунд очистил борта от прилепившихся врагов. Невольники внизу поднавалились, крякнули, ухнули – и вырвали завязший было воз из завала изрубленных тел.

Огонь ярился уже совсем близко; Эовин всем телом ощущала горячее, злое дыхание пламени. Казалось, там, впереди, горит сама земля и жадный огонь не успокоится, пока не сгрызёт под собой всё-всё, добравшись до каменных Костей Земли, крепче которых ничего нет в целом свете…

Рабы падали на доски настила с жалобными воплями, бросая оружие и закрывая головы руками. Казалось, их сотник обезумел, направляя уже почти прорвавшуюся сквозь вражеские ряды повозку на верную гибель. Вскоре продолжала отбиваться одна только Эовин, вся забрызганная чужой кровью, точно древнее божество войны.

Перьерукие не осмелились приближаться к пламенной стене. С хриплым разочарованным воем они раздались в стороны; путь был открыт.

Пламя торжествующе гудело, свиваясь в тугие смерчи. И прежде чем рухнуть ничком, прячась за высокими бортами, Эовин бросила последний взгляд назад: там, далеко позади, неспешно тронулась с холмов харадская конница. Единой катящейся волны перьеруких более не существовало; посреди усеянной тысячами и тысячами трупов равнины уцелевшие с ожесточением добивали невольников в их боевых повозках. Харадские командиры правильно выбрали время удара. Ни раньше, ни позже их сотни не смогли бы сделать большего…

Жар опалял лицо, девушке казалось, что на ней вот-вот вспыхнет одежда.