Эй, дьяволица (ЛП) - Мигаллон Хулия Де Ла Фуэнте

— Иду бегать с Постре, — сообщаю Дому, который, о сюрприз, сидит за своим компьютером. Зовите меня сумасшедшим, но мне кажется, он даже не ищет порнуху. Да, я тоже этого не понимаю.

Он поднимает взгляд от экрана, чтобы критически меня оценить.

— Осторожнее, ладно? Мы всё ещё не знаем этот район.

— Расслабься, я далеко не уйду. И я с Постре.

— Ты в курсе, если что…

Я дважды стучу по пейджеру, прикреплённому к поясу, и мы оба киваем.

Нам предоставили дом на окраине, в восьми минутах езды от деревни, недалеко от леса, который обрамляет реку. Я и моя малышка трусцой пробегаем сквозь деревья, пока туман медленно поднимается, словно пытаясь скрыть луну. Я признаю ту магию, которую надо мной имеет ночь; мы созданы друг для друга. Она течёт в моих венах. Мой выдох сливается с прохладным ветром, мои глаза находят красоту в бликах и тенях, а сердце бьётся в ритме с хрустом листьев под ногами и звуками ночных животных. Это моя колыбельная.

Тётя Розита говорит, что мир построен на равновесии: каждый свет отбрасывает тень такой же силы.

Мы с ней часто проводили время за длинными партиями в мус. Когда я был ребёнком, у меня была наивная уверенность, что если я сыграю достаточно много, то однажды смогу её обыграть. Спойлер: я проиграл целое состояние и упертую гордость Тельца.

С сомнительной щедростью по отношению к мальчику, которого она оставляла без гроша с завидной беспощадностью, но который всё же был её кровью, она щедро делилась со мной философскими перлами, особенно когда её глаза начинали блестеть от самогона, который она пила с точностью снайпера.

— Боги подбросили монету, — утверждала она. (Хотя единственными монетами, которые она вертела, были те, что незаметно прятала в карман с ловкостью сороки.) — На одной стороне — они, существа тьмы; на другой — мы, призванные уравновесить весы. Тень теней.

Связанные спиной, как лицевая и оборотная сторона.

Может, поэтому всё происходит одновременно. Лёгкое покалывание внизу позвоночника, бульканье воды, едва уловимое движение краем глаза и громкий лай Постре. Я инстинктивно прыгаю в сторону, и жало вонзается в землю там, где только что была моя нога.

Я падаю и кувыркаюсь, чтобы избежать следующей атаки. Достаю один из своих раскладных мачете. Большинство наших оружий такие: лёгкие цилиндры из углеродного волокна с кнопкой для активации.

Скользя, я отсекаю жало, которое застряло в земле, избегая контакта с его ядовитой кровью. Гигантская водяная паучиха — гипорагна — шипит и полностью выбирается из реки. Половина её лап заканчивается жалами, которые она использует, чтобы парализовать жертву и протащить её к круглому рту с несколькими рядами зубов, спрятанному под лысой головой с мутными глазами, привыкшими следить из зарослей водорослей.

Добавьте сюда то, что она невероятно быстрая. Я вспоминаю об этом, когда едва успеваю увернуться от следующей атаки.

Кто позвал кого: она меня или я её? Может, это то самое фатальное притяжение, о котором говорила тётя Розита. Мы идём, не ища друг друга, но зная, что идём навстречу.

Это, кстати, из Корсара. Да-да, иногда я читаю.

Я прыгаю, уклоняюсь и пытаюсь перекатиться под гипорагной, чтобы отрубить ей лапы. Постре яростно кусает одну из её безжальных лап. Другая, с жалом, движется к собаке, и я бросаюсь на перехват.

Проблема в том, что тварь с кучей глаз может атаковать сразу несколько целей. Мне удаётся остановить жало, направленное на Постре, используя мачете как щит, но я слишком медленный, чтобы полностью избежать удара второго жала. Оно скользит, по-моему, бедру, разрывая пояс с оружием и одежду, а заодно оставляя глубокую царапину. Стиснув зубы, я чувствую, как жгучая боль распространяется прежде, чем я успеваю отрубить лапу.

Я продолжаю уклоняться и рубить, но ощущение покалывания в ногах быстро превращается в тяжесть. Я теряю контроль над ними и падаю на колени.

Чёрт.

Вот вам совет: если собираетесь позволить твари ввести вам парализующий яд, убедитесь, что убьёте её до того, как он подействует. Мне это не удалось.

Тварь быстрее. Жало направляется прямо в мою грудь.

Я слышу, как Постре лает, и хочу закричать, чтобы она не вмешивалась, но мой язык словно привязан.

Вспышка серебра над моей головой, и жало падает отрубленным. Спасибо, Дом, за то, что выплеснул мне на лицо её мерзкую ядовитую кровь. Чистым умереть мне точно не суждено.

Но это не Дом.

Кто-то элегантно размахивает копьём, словно танцуя с пауком под светом луны. Этот кто-то — с тёмным конским хвостом, идеально облегающими чёрными леггинсами и движениями, которые точно не принадлежат моему брату.

Я улыбаюсь, всё ещё ощущая землю под щекой. Если у меня будет свой Фрэнк, это будет кто-то вроде неё. Тот, чью руку я с гордостью вложу в ладонь своей мамы. И буду надеяться, что она не разобьёт её лицо.

Доме пробовал пару раз. Не убедить маму не бить лицо, конечно, а влюбиться.

Я всегда думал, что это не про меня. Но если бы это случилось, если бы я решил выбрать кого-то выше всех остальных, это был бы этот сон в чёрном и серебре. Летающая охотница — решительная, элегантная, прыгающая, летающая, режущая и прокалывающая, будто рисующая хореографию под луной с плотно сжатыми зубами.

Девушка, которая могла бы меня убить.

Кто ещё мог бы лучше защитить твоё сердце?

Я закрываю глаза. Может, я уже мёртв, а её существование — просто плод моего воображения, пока гипорагна тащит меня по грязи. Возможно, именно поэтому я чувствую влагу на лице.

Слышу писк. Когда открываю глаза, вижу, как Постре лижет мне щёку, пытаясь привести меня в чувство. Вот откуда влажность. Тем временем монстр утягивается течением, его тело погружается в воду. А охотница вытаскивает моё мачете из его груди.

Она поворачивается ко мне, яростная и раздражённая, освещённая луной, которая окрашивает её облик тенями и серебром.

Её взгляд говорит, что я следующий, кого она собирается порезать на куски. Возможно, потому что я всё ещё высовываю язык, застывший как свёрнутый рулон в моей полуоткрытой кукольной пасти. Определённо, не лучший способ выразить благодарность.

Суровым движением она проводит предплечьем по губам, стирая капли пота, и бросает копьё у моих ног.

— Отличная работа, охотник, — насмехается она.

Она смотрит на меня, и я понимаю: это сон. Сон из теней и серебра.

Когда я снова открываю глаза, её уже нет.

Глава 10. Если это был сон

— Что ты делаешь? — Доме с подозрением смотрит на меня. Когда папы нет рядом, мы всегда говорим друг с другом на пуэрториканском.

Как только я вновь обрёл контроль над своим телом, я пулей влетел в дом, чтобы он не увидел разорванную одежду. Быстро принял душ и обработал рану.

Теперь, со влажными волосами и полотенцем, повязанным на бёдрах, я лихорадочно роюсь в отцовских книгах.

— Ты же знаешь, что порнухи ты там не найдёшь? — Он делает паузу, будто раздумывая. — Хотя, если ты вдруг заинтересовался фантазиями о волосатых червях или гниющих зомби… С твоими замашками меня это бы не удивило. — Он поднимает руки. — Ладно, не хочу знать. Я ушёл.

Я сверлю его взглядом. Всё серьёзно. К счастью, с места у двери он не видит царапину на моём бедре.

— Яд гипорагны может вызывать галлюцинации, помимо паралича? — спрашиваю, продолжая листать страницы и проверять указатели.

Доме чешет подбородок.

— Зависит. — Я останавливаюсь и смотрю на него. — Насколько ты был пьян?

С досадой фыркаю, жестом показывая средний палец, и он смеётся.

— Насколько я знаю, нет, — отвечает уже без шуток. — Почему?

Потому что мне снилась она. И это был мой Фрэнк.

Потому что, когда я очнулся, я был один.

Потому что, возможно, я сам убил паука перед тем, как яд меня свалил, и всё остальное было лишь плодом моего воображения.