Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев

сидел в своем кабинете и снова и снова вносил мелкие поправки в текст аналитической записки по довольно щепетильному вопросу, могущему оказать влияние на судьбы многих людей, так или иначе имевших отношение к бюджетному финансированию. От незаметных нюансов в его словах зависело, нахмурятся чьи-то брови в гримасе неудовольствия или подаваемый им материал будет встречен благосклонно. Всю эту работу он делал почти на автомате, на самом деле его мысли были очень далеко; наверное, поэтому Анатолий Борисович никак не мог сформулировать фразу в последнем абзаце. Решив, что на сегодня хватит, он надел на ручку золотой колпачок и, отложив ее в сторону, потянулся руками вверх, стараясь хоть как-то ослабить напряжение между лопаток и в области поясницы. Встав, он прошелся по кабинету и, отодвинув занавеску, посмотрел в окно: серебристые елки и кремлевские звезды оставались на своих местах. Прикасаясь к вечности, Додолев физически ощущал, как становится ее частью. Это успокаивало и мотивировало. Дверь в кабинет бесшумно приоткрылась, и на пороге показался его помощник. Это был молодой мужчина не старше тридцати лет. Анатолий Борисович посмотрел на него вопросительным взглядом: вот так без вызова врываться в кабинет было не принято.

– Андрюша, что ты замер, как истукан? – сказал Додолев.

– Анатолий Борисович, я прошу прощения, но там Жомов в приемной, я не знаю, как его сюда пропустили. Он очень странно себя ведет и настаивает на немедленной встрече с вами, – скороговоркой выпалил мужчина по имени Андрюша.

– Жомов? – в голосе Додолева звучало неподдельное удивление.

– Вызвать охрану? – спросил заискивающим голосом Андрюша. Он уже винил себя за то, что не сделал этого раньше.

– Нет, пусть войдет, только отбери у него телефон и проверь на микрофоны.

Протиснувшийся через несколько минут в кабинет Додолева Жомов застал того сидящим за столом, энергичными движениями руки вычеркивающим лишние строки из какого-то текста. Так продолжалось несколько минут.

– Садитесь, – сказал наконец хозяин кабинета, оторвавшись от работы.

– Анатолий Борисович… – сказал Жомов и осекся, видя, что тот продолжает делать правки в документе, игнорируя его присутствие. В кабинете повисла какая-то недобрая тишина, время от времени прерываемая вибрацией одного из нескольких мобильников, аккуратно разложенных в определенном порядке на консоли слева от письменного стола небожителя. Возможно, порядок определялся важностью обсуждаемых по каждому из них вопросов.

– Вы пришли сюда отнимать у меня время? Говорите, я слушаю вас, – наконец произнес Додолев заученно усталым голосом человека, знающего цену каждой секунде.

То, что он услышал, заставило его забыть о всех его бюрократических уловках, и, словно подброшенный неведомыми пружинами, кем-то предусмотрительно вмонтированными в его кресло, он в мгновение ока оказался возле обхватившего обеими руками голову старого замполита и зажал его рот ладонью. Кое-как попытавшись обратить все сказанное в шутку, Додолев, стоя рядом с еще более потерянным Жомовым, начал говорить ему, что сценарий предлагаемого им «кино» никуда не годится и он не собирается лоббировать выделение средств на такую чернуху в Министерстве культуры.

– Нам, Вадим Вениаминович, сейчас нужны новые фильмы, вы и ваш сценарист, видимо, наглухо застряли в девяностых. Оглянитесь вокруг! Все изменилось, мы внедряем нанотехнологии, а вы приходите ко мне за полночь с какой-то дичью, – Анатолий Борисович продолжал говорить, внимательно глядя Жомову в глаза. Убедившись, что тот способен контролировать свои поступки, он жестами показал ему, что здесь небезопасно обсуждать подобные темы. Понимая, как рискованно сейчас отпустить Жомова, не дав ему надежды на поддержку, Додолев изобразил сочувствие и понимание на своем холеном барском лице. – А знаете что? – заговорил он вновь уже тоном заинтересованного в сотрудничестве руководителя. – Приезжайте завтра с утра ко мне на тренировку в конный манеж. Я ведь когда-то занимался пятиборьем. И так прикипел к лошадкам и всему, что с ними связано, что, несмотря на возраст, два раза в неделю в семь утра уже в седле. Там и обсудим перипетии предлагаемого вами сериала.

Жомов смотрел на него своими глазами рыбы-телескопа и так до конца и не верил в свалившуюся на него удачу в виде близких отношений с таким большим человеком. В любом случае аудиенция была закончена, и вызванный помощник проводил его до машины и отправил полковника домой.

Оставшись в кабинете один, Додолев протер ладонь носовым платком, стирая остатки слюней неугомонного рассказчика. Можно было пройти в соседние апартаменты с ванной и вымыть руки там, но сил на это не нашлось. «Мало мне своих проблем, а тут еще сынишка никак не угомонится», – подумал он про себя, и резкий холод, пробежавший по спинному мозгу, заставил его снова сесть в кресло. «Если об этом уже знают испанцы и урки, то о чем еще может догадываться этот мерзкий волкодав Кольцов?» – мысли его закружились в причудливом хороводе. Прошло не менее четверти часа, прежде чем ему удалось составить план действий. Несмотря на поздний час, он позвонил в МИД, и после того как перебросился с собеседником на другом конце линии несколькими фразами об их недавней совместной охоте на какого-то краснокнижного то ли муфлона, то ли марала, попросил срочно вызвать в Москву из Женевы атташе по культуре. Додолев занимал такое положение в сонме обитателей Олимпа, что объяснений о мотивах своих поступков он мог не давать даже самому себе. Его следующим шагом было решение немедленно избавиться от Жомова. Начинавший в восьмидесятые годы как бунтарь, «бессребреник», носивший по тогдашней моде видавший виды свитер и простенькие джинсы, Анатолий Борисович Додолев прошел жесткий отбор опытного турнирного бойца еще в те времена, когда на ранней заре кооперативного движения размещал заказы на конструкторские и технологические разработки в комсомольских центрах НТТМ. Освобожденные от налогов и практически бесконтрольные, они резво обналичивали рубли, отправляемые на их счета. Все было шито белыми нитками, и однажды на ученом совете в НИИ немолодой членкор Академии наук, которого по какой-то случайности не внесли в payroll[90] новой мафии, сказал, что все это липа и все эти разработки как делались, так и делаются инженерами и технологами институтских и заводских КБ.

Скандал должен был вот-вот разразиться, и избавить от краха молодого активиста перестройки могло только чудо. Чтобы спасти себя от неминуемого позорного увольнения, Додолеву ничего не оставалось, как перейти на сторону зарождавшегося раскольничества во главе с опальным первым секретарем МГК КПСС. Ставки тогда были явно не в их пользу. Надо было готовиться к самому худшему. Ночь он впервые провел в обществе проститутки. Денег у него было так много, что по ценам того времени хватило бы на много лет беззаботной жизни в окружении соблазнительных гетер. Девушка ему понравилась, и от этого ему стало еще более страшно и обидно, он был