Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

Софьи. Несмотря на указанную дату — 1687 год — есть все основания предполагать, что мы имеем дело с более поздним вариантом карты. На ней, как справедливо указывали многие исследователи, обозначен остров, который шкипер Де Фламинг (De Vlaming) открыл и назвал в честь Витсена лишь в июле 1688 года[1515]. В 1689 году, вскоре после свержения Софьи, Виниус вошел в небольшой круг близких соратников Петра. Вскоре и Витсен смог из Нидерландов оказать царю немаловажные услуги. Возможно, они оба, и А. Виниус, и Н. Витсен, посчитали важным, чтобы новый правитель России лично одобрил эту крайне подробную карту.

По-видимому, еще один экземпляр карты Ван Келлер в 1690 году торжественно преподнес в Москве русскому правительству, то есть формально «царским величествам» Ивану и Петру. Возможно, эта карта отличалась от прежней, но все же маловероятно, что она уже была снабжена новой виньеткой с посвящением царю Петру[1516]. Вместе с картой Ван Келлер передал и письмо от Витсена о торговле с Востоком. Этот документ Витсен составил по поручению российского правительства, которое он, по всей вероятности, получил еще во время правления Софьи. Русским государственным деятелям он настоятельно рекомендовал установить контроль над Приамурьем, поскольку с точки зрения торговли этот регион обещал стать ключевым. Знать о том, что Приамурье только что уступили Китаю, он не мог, поскольку Головин, представлявший Россию на переговорах в Нерчинске, еще не вернулся в Москву.

В 1691 году Витсен (возможно, через Ван Келлера) получил от обоих царей благодарственную грамоту и предложение продолжить свои географические изыскания[1517]. Царская грамота предлагала Витсену торговые привилегии, но умалчивала о ситуации, сложившейся на границе с Китаем. Позднее Витсен узнал об этом намного больше, но остался убежденным сторонником торговли с Китаем через Приамурье[1518].

Еще в 1689 году Витсен привез в Англию несколько экземпляров своей карты Тартарии, однако, два года спустя, он, по всей видимости, отправил ее Королевскому Обществу повторно, поскольку именно к 1691 году относятся восторженные отзывы Роберта Саусвелла (Robert Southwell), главы этой организации. В лондонском научном журнале Philosophical Transactions Саусвелл описал карту Витсена как «открытие нового мира, подобное сделанному Колумбом». По словам Саусвелла, «каждому не терпелось узнать, благодаря какой магии Вы оказались способны создать такой труд»[1519]. В 1692 году Витсен опубликовал высказывания Саусвелла в первом издании Северной и Восточной Тартарии. Кроме того, в предисловие к книге Витсен включил несколько положительных рецензий на свою карту, опубликованных ранее во французских журналах. Эти рецензии он дополнил хвалебными отзывами известных людей, к примеру, Хендрика ван Блейсвека (Hendrik van Bleijswijck), друга Витсена, бургомистра Делфта и одного из руководителей Объединенной Ост-Индской компании. В своем письме Ван Блейсвейк, как и многие другие, поражался тому, что Витсен, занимая большое количество важных постов в Нидерландах и за границей и прекрасно справляясь с возложенными на него обязанностями, находил время для таких трудоемких и требующих аккуратности занятий, как составление карты и сопровождающей ее книги[1520].

Достижения Витсена и в самом деле настолько поразительны, что возникает невольный вопрос: является ли он единственным автором карты и составителем книги о Тартарии? Разве нельзя предположить, что этот очень богатый регент, обремененный многочисленными политическими должностями, привлекал к работе помощников, так и оставшихся анонимными? Они могли копировать, конспектировать, переводить источники, а также перерабатывать их и подготавливать к изданию в книге[1521]. Если представить, что Витсену не хватало времени для того, чтобы отредактировать Северную и Восточную Тартарию должным образом, не этим ли объясняется ее корявый стиль и беспорядочная структура изложения (что в особенности относится ко второму изданию)[1522]?

В то же время нельзя недооценивать личный вклад Витсена в создание Северной и Восточной Тартарии. Его дом, как писал после смерти Витсена один из его почитателей, был «местом встречи путешественников, ученых и любознательных соотечественников и иностранцев»[1523]. Здесь, конечно, не обошлось без преувеличения: Витсен часто покидал Амстердам по государственным делам. Но его заслуги по сбору самой разнообразной информации о Тартарии невозможно переоценить. Авторитетный комментарий, которым Витсен снабжал сведения, представленные в книге, а так же его письма к Куперу свидетельствуют о глубоких познаниях в этой обширной области знаний. Как было отмечено ранее, часть полученной информации Витсен считал деликатной и конфиденциальной. С этим связано его желание оставить за собой право решать, что войдет в книгу, а что — нет. Возможно, именно поэтому он не решился привлечь редактора со стороны даже в конце жизни[1524]. Вместе с тем, Витсен, наверняка, давал многочисленные поручениям своим подчиненным: служащим и секретарям, о которых нам, к сожалению, ничего не известно[1525].

Как уже было сказано ранее, мы далеко не всегда знаем, от кого именно Витсен получил те или иные сведения. Информация об источниках в Северной и Восточной Тартарии почти всегда ограничена, а часто и вовсе отсутствует. Исходный материал, который Витсен получил непосредственно от этих неназванных информантов, практически не сохранился, так что реконструировать их имена в большинстве случаев не представляется возможным[1526]. Однако масштабы его информационной сети были поистине впечатляющими. В ответе Саусвеллу в 1691 году Витсен слегка приподнял завесу над ней. Он писал, что двадцать восемь лет тому назад разговаривал в Москве не только с русскими, но и «со всякими тартарами»[1527]. Помимо того, пишет Витсен, «Я постоянно поддерживал переписку с Москвой, Астраханью, Грузией, Исфаханом, Польшей и Константинополем. Я ежегодно получал письма из Пекина [...]. Я собирал тома дневников и вахтенных журналов, которые содержат названия гор, рек, городов, а также большое количество набросков, мной самим систематизированных, которые описывают территории, уже упомянутые мной. На основании материалов этого фонда, который я собирал многие годы, сравнивал между собой и приводил в порядок упорно и непрерывно, и была сделана моя карта»[1528].

Действительно, в первом издании Северной и Восточной Тартарии мы находим сообщения из вышеупомянутых мест. Из Москвы Витсен получил многочисленные известия о Сибири, а также два письма о Грузии, написанные князем Арчилом Багратиони[1529]. Из Грузии поступили сообщения живших там европейцев о калмыках, узбеках и народах, обитавших в районе Каспийского моря[1530]. Из Персии один армянин прислал информацию о Центральной Азии. Можно предположить, что на месте с этим человеком разговаривал представитель ОИК[1531]. От польских дипломатов Витсен получил описания Персии и путешествия из Персии в Астрахань.

Мы уже говорили, что родственники Н. Витсена имели торговые и дипломатические контакты с Османской империей. Еще