Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

теснее с этой страной были связаны родственники его жены Катерины Ошпье (Catherina Hochepied). Благодаря контактам семьи Ошпье, Витсен приобретал античные статуи, монеты, а также арабские рукописи о Центральной Азии, рассказы турецких моряков из Константинополя об Азовском море и сообщения других путешественников о Грузии и Мингрелии[1532]. Помимо этого, он имел прекрасные связи с иезуитами в Китае, которые использовали ОИК для контактов с Европой. В своей книге Н. Витсен поместил письма отца Фербиста (Verbiest) о том, как тот путешествовал с Китайским императором и сопровождал его за пределы Великой Стены, а также сообщения других путешественников о землях по берегам реки Амур, о Манчжурии, Сибири и Центральной Азии, также записанные иезуитами в Китае[1533].

В предисловии к Северной и Восточной Тартарии Витсен ни разу впрямую не упоминает Батавию. Тем не менее, этот нидерландский город в Азии был важным узлом его информаторской сети. В этом же вступительном слове в числе людей, внесших значительный вклад в создание книги, Витсен упоминает не только Ван Келлера, но и Андреаса Клейера[1534] и Херберта де Ягера, проживавших в Нидерландской Индии. И в самом деле, Витсен использовал длинное сообщение о Персии, которое Де Ягер прислал из Батавии в 1688 году[1535]. Можно предположить, что этот ученый, прекрасно владевший фарси, перевел для Витсена сообщение о позднесредневековом персидском посольстве в Китай и другие тексты, связанные с Персией[1536]. От Клейера Витсен получил кое-какие сведения о Корее и Японии. Несмотря на помощь, оказанную в сборе информации, в тексте Северной и Восточной Тартарии имена Де Ягера и Клейера мы встречаем лишь несколько раз. Упоминание их в предисловии можно также расценивать как дань дипломатической вежливости. Витсен понимал, что контакты с этими высокопоставленными представителями ОИК, которых он глубоко уважал за их интерес к науке, могут оказаться полезными и в будущем.

Из тех же соображений Витсен посвятил книгу обоим царям, а также сообщил в предисловии, что получил от них не только разрешение на создание большой карты, но и благодарственную грамоту за нее. Кроме того, Витсен подчеркнул, что в основу его работы положены карты, составленные по указам первых двух Романовых. Он уверял, что извлек много пользы из деревянной карты Сибири, изготовленной по приказу «губернатора Петра Ивановича Лиондунова». Это сообщение крайне примечательно, поскольку именно эта карта, выполненная Ульяном Ремезовым в 1667 году по приказу воеводы П. Т. Годунова, была неплохо известна и ее копии имелись и у других европейцев. Зато Виниус, от которого Витсен получил куда более важную географическую информацию, не упомянут[1537]. Этот родственник Витсена вообще «забыт» в Северной и Восточной Тартарии. Вероятно, они оба предпочли из соображений безопасности не афишировать свое сотрудничество.

IX. Контакты с петровской Россией

В первые годы правления Петра I контакты с Витсеном имел не только Виниус. С ним общался и Франс Лефорт. Этот швейцарский офицер, завербованный в Нидерландах для военной службы в России, стал ближайшим соратником Петра I. В то время Лефорт все еще поддерживал тесные связи с Нидерландами и переписывался с Витсеном о судоходстве и кораблестроении. При посредничестве Витсена в Нидерландах был построен русский военный корабль Св. Пророчество, который восхищенный русский царь в 1694 году торжественно встретил в Архангельске. Неизвестно, получил ли Витсен, как было принято в то время, денежное вознаграждение за свое посредничество. Однако благодарность с русской стороны была столь велика, что в том же году сын Лефорта вручил Витсену в Амстердаме портрет Петра I, усыпанный алмазами[1538].

Во время первой поездки царя за границу Лефорт был первым из трех уполномоченных послов, возглавлявших Великое Посольство 1697 года. В это Посольство входило более двухсот человек, среди них был и сам Петр I, выдававший себя за простого члена миссии. Виниус остался в России, но государь уже давно имел обыкновение, находясь за пределами Москвы, поддерживать интенсивную переписку со своим почтмейстером. 17 августа 1697 года Петр сообщил Виниусу, что Витсен подыскал ему подходящее жилье в Амстердаме[1539]. Во время недельного пребывания в Заандаме стало ясно, что инкогнито не защищало царя от назойливого любопытства голландцев. В Амстердаме, на закрытой верфи ОИК, Петр мог без помех посвятить себя кораблестроению, а также принимать заграничных дипломатов, не привлекая к себе внимания.

Широко известно, что Витсен был гидом и советником царя в Нидерландах[1540]. Многие авторы, писавшие о пребывании Петра в Нидерландах, полагали, что царь регулярно беседовал с Витсеном о кораблестроении, картографии и Тартарии. В книге Витсена доказательств этому мы не находим, но Лейбницу он писал, что царь всегда был готов ответить на его вопросы, а в переписке с Гейсбертом Купером Витсен сообщал о беседе с царем о костях мамонта, найденных в Сибири[1541]. Среди членов Великого Посольства были выходцы из восточных областей России, и Витсен не упустил случай расспросить их о Тартарии. Такой вывод можно сделать, изучив второе издание его книги. Он с энтузиазмом описал танец двух черкесов, исполненный во время обеда у царя в Амстердаме[1542]. Он расспросил прислугу-калмыка из состава Посольства о его родном крае и употребляемых там языках[1543]. Свои познания о Грузии Витсен пополнил в беседах с грузинским князем Александром Багратиони, который с ранней юности дружил с царем Петром и входил в состав Великого Посольства. После отъезда Посольства Александр Багратиони еще какое-то время оставался в Нидерландах для завершения обучения у нидерландских артиллеристов. Очевидно, контакты Витсена с этим князем были довольно интенсивными, так как за свою добрую заботу об Александре Витсен получил благодарственное письмо от его отца, Арчила Багратиони. Это был не первый контакт с семьей Багратиони: еще раньше Витсен помог князю решить вопрос с изготовлением грузинских литер в Амстердаме. Вполне возможно, что длинный грузинско-голландский словник в Северной и Восточной Тартарии был составлен также с помощью Александра Багратиони, но об этом Витсен ничего не сообщает[1544].

Крайне полезными были отношения, которые Витсен поддерживал в 1697-1698 гг. с Ф. А. Головиным, вторым послом Великого Посольства, заключившим с Китаем Нерчинский договор в 1689 году и много знавшим о Сибири. Беседы с этим высокопоставленным вельможей в Амстердаме Витсен упоминает в книге более десяти раз[1545]. Головин подарил Витсену старинное серебряное блюдо, которое было найдено в одном из скифских курганов в Сибири. Он критиковал большую карту Витсена, предоставил информацию о протяженности Амура, старых рудниках в бассейне этой реки и