Когда слова ранят. Защити себя от крика, оскорблений, ругани - Альберт Эллис

В случае Сондры метод «энергичного оспаривания в записи» сотворил настоящее чудо. Муж Сондры Рональд часто сердился на нее и подвергал вербальному абьюзу. Он создавал проблемы из самых обычных вещей. Он утверждал, что Сондра плохая жена, она не удовлетворяет его как сексуальный партнер и является плохой матерью для трехлетней Мэри и семилетнего Джимми. Джимми был гиперактивным ребенком, и его зачастую было трудно контролировать. И каждый раз, когда Джимми плохо себя вел, Рональд разражался десятиминутной тирадой, крича на Сондру: «Сделай наконец что-нибудь с этим ребенком! Что ты за мать такая? От тебя никакого толку не добьешься». Если супруга пыталась возражать, Рональд ее не слушал.

Сондра обратилась ко мне за помощью, поскольку чувствовала постоянное напряжение, она считала себя неудачницей и больше не могла выносить вопли и обвинения Рональда.

Когда я с ней поговорил, стало очевидным, что она делала все, что могла, чтобы справиться с абьюзивным супругом, трудным старшим ребенком и подвижной малышкой. Хотя Сондра считала, что иногда муж придирается к ней, чаще всего она верила, что заслужила такое отношение к себе. Где-то в глубине души женщина боялась, что она действительно плохая мать, небрежная жена и неадекватный сексуальный партнер – то есть все то, в чем обвинял ее муж, правда. Думая об этом, она безжалостно терзала себя.

На наших сеансах терапии я постоянно напоминал Сондре о следующих важных моментах:

• обвинения Рональда, как правило, либо не обоснованы, либо преувеличены, что типично для абьюзивного поведения;

• даже если бы все его обвинения соответствовали истине, это бы все равно не значило, что она неудачница, или плохая личность, или что она заслуживает абьюзивного отношения;

• она делает себе еще хуже, принимая претензии супруга за чистую монету и обвиняя себя в том, что она недостаточно совершенна.

Однако Сондра все равно продолжала держаться за свои иррациональные убеждения:

• если бы она действительно была настолько хорошей женой и матерью, какой, по ее представлению, она должна быть, Рональд бы не сердился и не критиковал ее;

• поскольку она иногда действительно делает ошибки, Рональда можно извинить за то, что он ее обвиняет и кричит на нее;

• для нее невыносимо, когда Рональд обвиняет ее в таких вещах, в которых явно нет ее вины;

• он должен осознать, насколько несправедливо и жестоко обращается с ней в такие моменты, и должен прекратить это делать.

Когда я предложил ей оспорить эти старые идеи, она сделала это, но не достигла больших успехов. При этом утверждения о том, что это все правда, звучали гораздо более убедительно. Чтобы показать ей, насколько слабо проходит ее оспаривание, я предложил ей использовать магнитофон.

Вначале я попросил Сондру записать свои главные иррациональные убеждения. Она с большой силой и убеждением изложила все доводы против себя самой, драматизируя ситуацию и утверждая, что выхода нет.

Далее я попросил Сондру записать, как она оспаривает свои иррациональные убеждения, а затем прослушать пленку. Она не могла поверить своим ушам. Это звучало так, будто оправдывалась маленькая робкая девочка: «Я не обязана верить во все, что говорит Рональд… Я не заслужила такого обращения… Даже если иногда я делаю ошибки, это не повод, чтобы быть со мной таким жестоким… Я хочу, чтобы он прекратил так со мной поступать, но он не обязан это делать…»

Мне не потребовалось долго убеждать Сондру перезаписать свое оспаривание. Она сама услышала, насколько лучше у нее получилось во второй раз. После этого она записывала рациональные убеждения еще несколько раз, пока в конечном счете не пришла к подобным, очень сильным, утверждениям:

«То, что Рональд сердится и резко критикует меня – результат его собственного абьюзивного характера. То, что я говорю или делаю или какова я сама, тут абсолютно ни при чем! Его абьюзивное поведение иррационально, и я никогда, никогда не поверю в то, что он говорит. Я абсолютно ничем не заслужила подобного обращения! Мне совершенно не нравится, когда Рональд кричит на меня и обвиняет меня, но я, несомненно, могу это выдержать, какими бы неверными или несправедливыми ни были его слова! До сих пор я терпела его поведение, и я все еще здесь – и я сильна, сильна, сильнее, чем прежде. Я достойна уважения – с его стороны и с моей собственной, – независимо от моих человеческих недостатков и промахов. Даже если я сделала что-то не настолько хорошо, как мне бы хотелось, я категорически отказываюсь осуждать себя за это! Я покончила с этим, как бы неудачны ни были мои действия и что бы ни говорил о них Рональд. Весьма возможно, что у меня есть некоторые недостатки как у жены, матери и личности, но это значит лишь, что я человеческое существо, подверженное ошибкам. Ну так и что? Это относится ко всем людям. И даже если я порой делаю серьезные ошибки, я всегда буду считать себя достойной личностью! Всегда, всегда!

Прошло то время, когда я помогала другим людям унижать себя! Прошло навсегда! Я категорически отказываюсь присоединяться к “кружку осуждения”, состоящему из тех, кто жестоко или несправедливо меня критикует – включая мою собственную мать, которая любила вопить и унижать меня. Они с Рональдом скроены по одному лекалу. Начиная с этого дня, я буду бороться за себя и своих детей – как бы жестоко и несправедливо ни вел себя Рональд. Нет никакого вселенского закона, где было бы сказано, что он должен понимать, насколько несправедливо ко мне относится, или что он обязан остановиться – но это не страшно. Я могу с этим справиться. Но я не позволю ему себя запугать! И я не собираюсь брать на себя ответственность за его гнев. И я не позволю ему разрушить наши жизни! Никогда и ни за что!»

Сондра продолжала записывать свое оспаривание дома, переслушивая записи и решая, как можно сделать его еще более энергичным и убедительным. Спустя несколько недель в ней произошла значительная перемена. Она перестала съеживаться, когда Рональд разражался очередной тирадой, а просто, если это было возможно, тихо отходила в сторонку. Если путей к отступлению не было, она старалась не обращать внимания на его слова, но настойчиво обращалась сама к себе, используя свой новый здоровый внутренний диалог. Она начала понимать, что его гнев – это его проблема, а не ее. Также она практиковала безоговорочное принятие самой себя – в особенности когда ей не удавалось сделать что-либо настолько хорошо, как ей бы хотелось.

Через какое-то