Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Единственными капитальными были большой трехэтажный особняк из красного кирпича да каменный мост через реку.
* * *
Тимофей показал на здание:
– Это особняк купцов братьев Чупаевых. Вся Соснинская пристань им принадлежит.
После 1830 года было налажено пароходное сообщение между Великим Новгородом и Ладогой. А намного раньше, еще при Петре I, от Санкт-Петербурга до Соснинской пристани была прорублена просека, по которой уже недавно, в 1851 году, была проложена первая российская железная дорога из Санкт-Петербурга в Москву – Николаевская, в честь императора Николая I. Тогда Соснинскую пристань стали называть Волхов Мост.
Поэтому Волхов Мост на пересечении железнодорожного и водного путей стал важным перевалочным пунктом и для грузов, и для пассажиров.
* * *
Прямо у гавани действительно был базар.
Тихомир вспомнил прошлые уроки и решил блеснуть:
– Тимофей, вот ты объяснял нам, что слово торг происходит от слова торгать, а оно от слова тру, потому что там, где многолюдно, там люди торгаются, трутся между собою.
Тимофей согласно кивнул.
Тихомир прищурился:
– Так вот теперь я хочу тебя поучить! Слово базар пошло от названия ступней человека, которые раньше назывались базами – на базах базируется, стоит все тело.
На базаре продают и покупают, стоя на базах – на ногах, иначе говоря – с ног. И слово базарить означает болтаться по всему базару, торгуясь да прицениваясь.
Тимофей рассмеялся:
– Ну, ты, Тихомир, тертый калач!
* * *
Возвращались они с калачами.
Пока шли, Тимофей рассказывал:
– Калач, или колач, вероятно, от слова коло или колесо, потому что этот пшеничный хлеб делают обычно в виде кольца с небольшим отверстием или в форме замка с дужкой.
Марфа подняла руку с калачом вверх:
– Замок!
Тимофей кивнул и посмотрел на Тихомира:
– А теперь я тебя поучу. Еще в Древней Руси калачи выпекали в форме замка с круглой дужкой. Горожане нередко покупали калачи и ели их прямо на улице, держа за эту дужку, или ручку. Из соображений чистоты саму ручку в пищу не употребляли, а отдавали ее нищим либо бросали на съедение собакам. А про тех, кто не брезговал ее съесть, говорили: дошел до ручки. И сегодня выражение дойти до ручки значит совсем опуститься, потерять человеческий облик.
* * *
Всадник на вороном жеребце пристально наблюдал за путешественниками.
* * *
Поднявшись к мосту, он достал из раструба левого ботфорта кинжал с серебряной рукояткой. Резанув полоску ярко-красной подкладки плаща, он бантом завязал ее на невысокой березке с правой стороны моста.
Эпизод 2. Санкции
29 июня 1862 года, река Волхов
Рядом с уже загруженной лодкой стоял какой-то незнакомый крупный мужчина, судя по одежде – из торговых.
Он о чем-то разговаривал с лодочником.
* * *
Марфа насторожилась при виде незнакомца и плотнее прижала к себе Петра.
Тихомир вопросительно посмотрел на Тимофея, и тот кивнул Илье.
* * *
Илья вразвалочку подошел к беседовавшим.
Он поравнялся плечом с незнакомцем, который был одного роста с ним, нахмурился для острастки и, глядя прямо в глаза, спросил:
– Ты чей будешь?
Тот, не отведя глаз, спокойно ответил:
– Чупаевых. Приказчик я ихний.
Лодочник выступил вперед:
– Да, знаю я его – Матфей. Вестимо, не первый раз подвожу.
Илья перевел взгляд на лодочника.
Тот стушевался:
– И щас просит до Грузино подкинуть. По пути, вестимо. Да и без поклажи он.
Илья взял лодочника под локоть и отвел в сторонку:
– Так договор был попутчиков не брать.
Лодочник пожал плечами:
– Так то ж не чужой какой, вестимо.
Илья кивнул и поспешил к Тимофею.
* * *
Приказчик Матфей оказался разговорчивым, но ничего не выспрашивал, а больше рассказывал сам.
* * *
– Родом я тутошний – из деревни Чудово. Слыхали, нет? Раньше на этих землях племя такое проживало – Чудь. Потому что река наша Волхов – чудная! – начал разговор Матфей.
Тихомир улыбнулся ему: «Чудная да волшебная».
* * *
Матфей указал на рукотворную гавань рядом с мостом – прямоугольник длиной не меньше пятидесяти саженей вглубь берега и шириной под тридцать, добротно выложенный вдоль берега булыжником.
– В эту присталь приходили корабли Ганзейского торгового союза и вели торговлю на берегу.
История торговых союзов уходит в далекое прошлое.
Ганзейский союз со столицей в германском Любеке был крупным политическим и экономическим союзом торговых свободных городов Северо-Западной Европы, который просуществовал на протяжении пяти столетий – с середины XII века до середины XVII века.
На пике могущества его влияние простиралось от Венеции на юге до Бергена на севере и от Лондона на западе до Великого Новгорода на востоке. Ганзейские корабли добирались до Архангельска, Лиссабона и Рейкьявика, до самых далеких портов Средиземного моря. С Ганзой были вынуждены считаться немецкие курфюрсты, французские короли, шведские ярлы и русские князья. В регистр Ганзы были включены около ста шестидесяти городов, из них около ста – портовых, а под ее влиянием находилось до трех тысяч населенных пунктов.
Русско-ганзейская торговля также имеет давние корни.
Еще в 1163 году она закрепилась в привилегиях, и в первую очередь это было освобождение от пошлин: «Новгородцам в становищи на Готском береге бес пакости в старый мир». В свою очередь ганзейцы вели беспошлинную торговлю на новгородских и псковских землях.
Один из первых известных договоров Великого Новгорода с Любеком был составлен от имени князя Александра Невского, его сына Дмитрия, посадника Михаила, тысяцкого Жирослава и всех новгородцев в 1260 году.
Тихомир спросил Матфея:
– А чем торговали-то?
Тот охотно ответил:
– Да много всего было. Мы им много мехов продавали. Сами-то привозили их с Белого моря, Приуралья и даже с далекой Югры. Там-то зверя много били да меняли на оружие да безделушки всякие.
Воск и мед продавали. Воск на свечки шел – очень ценный товар был. Продавали его кругами и бочками. Взвешивали не менее чем пудами. Русская мера до сих пор в Великом Новгороде есть – пуд вощаной.
Ткани были – льняные да конопляные, но это русские. А еще перепродавали дорогие шелковые цветистые ткани – паволоки, которые привозили из самой Византии.
Из Византии привозили на продажу приправы и пряности. Они были очень дорогими. Пошлина за торговлю ими иногда бралась «натурой». Говорили, что в Великом Новгороде пошлину с грузов брали перцем.
Деды мои по отцовской линии были искусными мастеровыми. Делали они дверные трубчатые замки. По всей Европе расходились: в Германию,
