Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег

– Ты, Тихомир, видно, перебираешь в голове слова иноземные, поэтому и молчишь. А ты, Марфа, молчишь, потому что таким словам не обучена.

Тихомир и Марфа встрепенулись.

Тимофей улыбнулся:

– Так слушайте дальше. Слова палата и палаты в словаре названы латинскими.

Но почему они латинские? Где доказано коренное первоначальное их значение? В латинском словаре значится: palata – ряды набитых в землю свай для составления некоего помоста или основания под строящееся здание. Каким же образом сопоставить такое объяснение с нашими палатами? Скажут вам: «Да на латинском понимают под этим огромный, великолепный palais, palazzo. Следовательно, мы от них взяли». Но почему мы от них, а не они от нас? Если мы от них, то зачем же совсем не на их языке говорим: казенная палата, парусиновая палатка. Или мужики наши имеют в своих избах палати и полати, потому что научились от латинских мужиков, у которых нет ни палат, ни полатей? Откуда же слова эти взялись? Без сомнения, от слова пол, или поле, или площадка, или плоскость, равно как и полок в бане или полка на стене. Потому что все эти ветви, как исходящие из одного и того же корня, в общем смысле сближаются между собой.

Но и само латинское слово palata, выражая ряды набитых свай под основание здания, не объясняет подобную же мысль? Вершины этих свай составляют некоторую плоскую поверхность, или площадку, какую называем мы иногда поле, иногда пол, иногда полка, иногда палаты. Потому и латинское palata, и итальянское palazzo, и французское palais происходят от славянского корня.

Тихомир разулыбался:

– В Венеции дворцы, стоящие в воде, строили на сваях и называли их palazzo!

* * *

Лодка поравнялась с рыбацкой деревушкой на правом берегу, и Тимофей показал рукой на прибрежные избы, построенные на сваях:

– Вот вам и местная Венеция!

Марфа гордо, по-славянски подняла голову, а Тихомир смутился.

Тимофей объяснил:

– Эти места издавна славятся богатым рыбным промыслом, поэтому рыбаки стали заселять и низкий правый берег. Жилища строят на сваях, так как Волхов во время разливов выходит из берегов и затапливает всю низину на несколько верст вокруг.

* * *

Тихомир задумчиво растянул слово:

– Palazzo…

Тимофей печально закачал головой:

– Я знаю множество наших слов, которые, по искажении их в чужих языках, мы вводим изломанными обратно в свой язык, принимая их за не наши. Или извлеченные из общего с нами корня чужеязычные ветви предпочитаем своим.

Марфа заинтересованно попросила:

– Расскажи еще про чужеязычные слова от наших!

Тимофей оживился:

– Палаш как орудие – это какое слово? Скажут, германское, потому что по-германски называется pallasch. Но отчего ж не от широкого и плоского своего лезвия? Или не от того, что висит при поле платья? Или что употребляется во время битв и сражений, происходящих в поле или на полях?

Плечо, вероятно, от плоскости или площади, то есть широты, пространства, которое эта часть тела имеет в сравнении с другими его частями, менее пространными и более округлыми.

Палач, без сомнения, от плеч, поскольку его должность состоит в отделении их от головы, почему он и иначе называется – заплечник.

Плотно, плотный, плотность могли сократиться из плоскостно по тому соображению, что одни только плоскости могут слагаться одна с другою плотно. Горбатые вещи, имеющие кривизну или выпуклости, не лежат между собою плоскостно или плотно, то есть касаясь всеми своими точками. Многие слова показывают смежность этих понятий. Например, плошка – оттого, что этот сосуд плоский. Под словами ударить плашмя разумеется ударить плоскою, а не плотною стороною. Но подобное же слово сплошь показывает больше плотность предметов, находящихся один возле другого.

Плачу, платить, плотина, плотник, плотничать. Найдя переход понятия от плоскости к плотности, уже нетрудно удостовериться, что платить есть то же, что плотить, то есть делать плотным. В прямом смысле говорится: плочу или сплачиваю доски, а в иносказательном: плачу деньги, то есть бездолжное состояние, как бы некую прерванную долгом равнину, сравниваю, сплачиваю, привожу в прежний образ. Оттого два эти понятия сливаются иногда в одном и том же слове: заплата на платье и заплата долга.

Марфа слушала, слушала, да высказалась:

– Полотно – от слова плотность, потому что нити этой ткани плотные!

Тимофей похвалил:

– И снова ты, Марфа, молодец. А от слова полотно идут слова платок и платье.

Тимофей тоже решил высказаться:

– Полк тоже может происходить от поля! Поскольку означает собрание людей, воюющих на полях.

Тимофей подтвердил:

– Потому говорится полевая служба. И слова полковник и ополчение – его ветви.

Дальше смотри: полон, или плен, пленник тоже от слова поле, потому что это действие происходит на полях во время сражений.

Плуг сокращено из полюг, от поле, как орудие труда на полях.

Пляшу, плясать, пляска – все как одно от слова поле, потому что пляски, песни, хороводы в летнее время и ныне по деревням бывают под открытым небом, то есть на поле, зимою же в домах – на полу. А пляски для размаха требуют некоторого просторного места, то есть поля. Сокращая полясать, то есть прыгать, скакать по полю или по полу, стали говорить плясать.

Плешь представляет собой на обнаженной от волос голове человека как бы некую сделавшуюся от вырубки леса площадку или гладкое поле.

Полоса и полосатый тоже от слова поле, поскольку составляет его часть.

Поло, полый, полость – без сомнения, от слова поле, потому что всегда означает в средине чего-либо некоторую пустоту, или поле, или площадку. Безлесное или пустое место в лесу, как бы малое поле, называется полым местом или поляною. На реке, покрытой льдом, не замерзшие еще места называются полыньями.

Марфа догадалась:

– А полоть тоже происходит от слов поле или полый. Потому что это такая работа, что когда очищаешь растения от худой травы, то делаешь вокруг них малое поле – пустоту, чтобы оно с лучшим питанием соков могло расти.

Тимофей улыбкой похвалил ее.

Тихомир не отставал от Марфы:

– А плаваю, плыть, плыву, может быть, тоже от слова поле?

Тимофей ответил:

– Как ни кажется этот глагол удаленным от этого корня, но может быть так же к нему причислен. Во-первых, море или вода сходны с полем своей гладкостью и равниною, а потому движение по полю могло быть уподоблено и перенесено на движение по воде или морю.

Во-вторых, всякое движущееся по воде тело рассекает ее, как бы разделяет на две половины. От каждого из этих понятий могли пойти слова полеваю, движусь как