Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы - Онно Ван дер Харт

тем стимулам, которые могут быть истолкованы как угроза (или на самом деле являются таковыми). При этом они, как правило, игнорируют те стимулы, которые могут свидетельствовать об отсутствии угрозы, преувеличивая, таким образом, вероятность опасности и недооценивая благоприятные для себя факторы. Например, переживший травму человек в любых отношениях будет, прежде всего, ожидать, что его отвергнут, почти не обращая внимание на проявления заботы о нем. С другой стороны, к определенным действиям жертвы травмы могут оказаться совершенно не подготовленными. Так, ВНЛ людей, переживших травму, недостает интеграции сигналов опасности, поэтому эта часть их личности, напротив, может недооценить опасность. В других случаях индивид не может внутренне приготовиться к значимому социальному взаимодействию, потому что в детстве им пренебрегали в такой степени, что у него просто отсутствует необходимая основа для того, чтобы проиграть в воображении межличностную ситуацию и ее развитие.

Инициирование

Строить планы гораздо легче, чем воплощать их в жизнь. Для того чтобы действие стало исполняться, необходим определенный психический уровень, и если он слишком низкий, то планы могут остаться нереализованными. Психический уровень жертв травмы может быть достаточным для создания самых лучших планов, но недостаточным для проведения их в жизнь. Внешне это проявляется в том, что, еще не начав действовать, человек испытывает сильную скуку или утомление, вдруг обнаруживается, что он не способен координировать более сложные действия, боится неудачи или того, что за успех придется заплатить слишком много и он лишится чего-то важного (например: «А что, если мне вдруг захочется расстаться со своим партнером, если мне станет лучше»).

Исполнение и последовательная оценка действия

В системах действий заложен побуждающий импульс к постоянной оценке результатов поведенческих актов, составляющих циклы восприятия, чувств, мышления и моторных актов (то есть перцептивно-моторные циклы). Мы постоянно оцениваем баланс (а значит, интегрируем) между затратами на текущие действия и теми выгодами, которые они нам приносят, с точки зрения достижения поставленных целей. Благодаря повторяющимся перцептивно-моторным циклам осуществляется оценка и, таким образом, регуляция практически любой тенденции к действию: от простого телесного движения до чрезвычайно сложных ментальных действий осознавания [реализации] и творчества. Непрерывная оценка результатов собственных действий (что само по себе является психическим действием) подсказывает нам, например, когда следует отказаться от прежнего плана и разработать новый. Чем больше внутренних и внешних событий, имеющих отношение к процессу достижения поставленной цели, мы в состоянии синтезировать и оценить, тем более эффективными будут наши действия. Целенаправленные действия, по сути, представляют собой усилия, направленные на то, чтобы сократить разрыв между желаемым и фактическим состоянием дел (Carver & Scheier, 2000). Например, если действие разворачивается в рамках защитной системы, то наши оценки помогут нам понять, насколько эффективной является выбранная нами стратегия защиты, нуждаемся ли мы в том, чтобы изменить тактику (ср.: Carver & Scheier, 2000). Гибкость таких переключений возможна благодаря наличию разных подсистем и взаимосвязям между ними или, другими словами, доступным репертуаром защитных действий. Однако такие быстрые и плавные переходы могут происходить только на основе интеграции разных компонентов защитной системы. То же самое можно сказать и в отношении других систем действий – эффективность их функционирования требует интеграции составляющих их компонентов (подсистем и способов действия).

Всякий раз, когда это возможно, достижение краткосрочных актуальных целей должно рассматриваться в контексте долгосрочных целей. Ментальные и поведенческие действия только тогда могут быть признаны адаптивными, когда мы интегрируем настоящее и будущие последствия. Такое интегративное действие мы назвали презентификацией (см. главу 8). Часто также возникает необходимость рассматривать отдельное действие в более широком контексте целей и потребностей личности в целом. Другими словами, мы должны обладать способностью оценивать наши действия в контексте большинства, а может быть, и всех систем действий и их целей, которые и составляют в совокупности нашу личность. Например, в ответ на приступы ярости пациента, который осыпает терапевта оскорблениями, терапевт может реагировать в той же манере. Защитные действия терапевта могут остановить вербальную агрессию пациента, то есть цель системы защиты терапевта будет достигнута. Однако эти же действия могут разрушить терапевтические отношения без надежды на восстановление, так как стремление к достижению целей систем заботы о другом и привязанности терпит полный провал. Адаптивные терапевтические действия, как и многие другие действия, необходимые в повседневной жизни, предполагают тонкую и сложную интеграцию самых разных систем действий и их целей.

Поскольку обратная связь как в отношении своих собственных действий, так и действий других частей оказывается недоступна для диссоциативных частей личности, то им трудно адекватно оценивать эффективность своих действий. Они могут избегать или игнорировать свое тело, не обращать внимания на признаки дискомфорта или боли; ничего не знать о тех диссоциативных частях, которые могли бы предоставить важную обратную связь, или избегать этих частей; не обращать внимание на сигналы, которые появляются в окружении или в контексте отношений с другими людьми. Например, при самоповреждении (порезы или ожоги) некоторые части не сознают ущерба, который они причиняют, или не чувствуют боль. Могут быть и такие части, которые не согласны с тем фактом, что все части одной личности обладают одним и тем же телом. ВНЛ жертвы травмы может пропустить что-то важное и не предпринять вовремя необходимых мер, если она игнорирует голос, который звучит изнутри и принадлежит молящей о помощи испуганной части. Тогда как у АЛ, фиксированных на травматических воспоминаниях, ничего не меняется в их поведении, основанном на реакциях страха, так как у них нарушена обратная связь с реальностью настоящего.

Завершение и реализация

Когда мы понимаем, что желанная цель достигнута, мы завершаем наши действия. Основной принцип психологии действия Жане заключается в том, что успешно выполненное и завершенное действие повышает нашу психическую эффективность. Однако этот желаемый результат возможен только при условии интеграции осознания того, что мы на самом деле достигли цели, а значит, и завершили действие. Признание достигнутого успеха и соотнесение этого факта с чувством Я (то есть персонифицивикация; персонификация как аспект реализации будет рассмотрена в следующей главе) составляет действие триумфа (Janet, 1919/1925, 1928b). Действие триумфа выражается в широкой улыбке ребенка, который впервые проехал на велосипеде без посторонней помощи, в восторженных прыжках футболиста, забившего мяч, в радости пациента, который добился большей автономии.

Требуется определенная степень психической эффективности для осознания своих маленьких и больших успехов. Однако у жертв травмы довольно часто достижение поставленной цели и завершение действия не приводит к повышению психической эффективности, так как их действия лишены соотнесенности с чувством Я и личной заинтересованности, поэтому остаются недооцененными. Могут быть и другие причины, по которым люди, страдающие от последствий психической травмы, приуменьшают или