Когда наступает время. Книга 1. - Ольга Любарская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сколько нас? — спросил я.
— Тридцати двух нет.
— Каждый десятый.
— Это были храбрые воины. Мы еще воздадим им почести.
— Пока еще не совсем рассвело, нам надо понять, где прячутся варвары.
— Думаю, разделимся и обследуем окрестности.
Мы разбрелись, молча оглядываясь. Вскоре, заметив тонкий дымок, поднимающийся снизу, мы насторожились. Огромный голый камень уступом нависал над тропой. Внизу, привалившись на копье, стоял часовой. Значит, убежище здесь. Мы бросились назад и принялись размахивать тряпками, потому что верили, Александр ждет. Вскоре снизу до нас донесся трубный вой. Каждый знал, что он означает. Наше войско строилось в боевые порядки. Прошло немного времени, и мы увидели, как по единственной тропе к пещере поднимается группа людей. Посольство от Александра. Вскоре мы уже отчетливо различали высокую ладную фигуру Кофа. Мы размахивали руками, но он даже не подал знака, что видит нас. Уже после мы узнали, что было дальше. В лагере нам по нескольку раз наперебой рассказывали, как шли переговоры. Коф поднялся к пещере и попросил Аримаза о встрече. Тот вышел к послам и заявил:
— Неужели же великий Искандер, победивший всех, так бессилен, что второй раз посылает делегацию? Только боги и крылатые воины могут одолеть эту вершину, но никак не ваш жалкий царь! Даже, если он просидит здесь десять лет, ему не взять этой крепости! Если не на нашу жалость, то на что он надеется?!
Все это время Коф молча слушал, что говорил ему Аримаз.
— Мой царь надеется, что ты проявишь благоразумие и добровольно сдашь крепость.
Аримаз расхохотался.
— Он еще более жалок, чем я ожидал! И глуп, к тому же! Кроме того, что ты уже сказал, ему нечего добавить?! Хотя, что он вообще может?! Он столь ничтожен, что я никак не могу разглядеть его среди тучи муравьев, что ползают у подножья!
— Мой царь, столь велик, что дает слово сохранить жизнь тебе и твоим людям…
— Что-о-о? — чуть не захлебнулся от возмущения варвар. — Убирайся вон! И скажи Искандеру, пусть попробует взять мою жизнь, если доберется до нее!
— Видят боги, — спокойно ответил Коф, — я нес тебе спасение, но ты отказался. Я ухожу, а ты подними голову, чтобы перед смертью увидеть, сколь велик мой царь. Знай, нет ничего, что было бы неподвластно Александру.
Послы развернулись и пошли вниз. Аримаз поднял голову и окаменел. После Коф рассказывал, что сам не верил, что нас там всего лишь «триста спартанцев», и того меньше. Уступ, на котором мы стояли, был неширок, и мы выглядели снизу полчищем, затмившим небо. Мы казались почти атлантами, подпиравшими облака. Коф шел быстро. Мы видели, как, вторя шагу, развиваются полы его персидского одеяния.
— Летающие воины, — еле выдавил из себя Аримаз, а после бросился вслед Кофу. — Постой! Я сдам Искандеру крепость!
— Ты сделал выбор. Я передам твои слова Александру. У тебя мало времени. Мой царь не любит ждать.
В это же мгновения со стороны македонского лагеря вновь послышался трубный вой. Александр спешил, опасаясь, что враг заметит малочисленность зашедшего ему в тыл контингента. Казалось, царь вот-вот начнет штурм.
Забыв про надменный тон, Аримаз вновь бросился вслед делегатам. Коф остановился на мгновение и дальше вновь быстро зашагал вниз. Вскоре мы увидели, как человек тридцать высокопоставленных варваров бесформенной толпой по тропе спускаются к лагерю. Они почти нагнали Кофа у подножия. Царь принял их, даже не поднявшись с кресла.
— Мне уже неинтересно, — сказал он властно, — что ты будешь говорить. Ты не счел нужным уважать моего посла, а значит, не уважаешь и меня. Я веду переговоры лишь с достойным, а не с тем, кто смеет насмехаться над тем, кто нес ему спасение. Ты кричал, что я не достану тебя, но, видишь, сам принес мне свою жизнь. Перед казнью я накажу тебя за дерзость. Твоим людям, что сдадутся, я дарую жизнь, но сделаю рабами. Все имущество будет роздано моим людям. Перед тем, как все закончится, я покажу тебе тех, кого ты убоялся, увидев на скалах.
Аримаз хотел, что-то сказать, но Александр не позволил:
— Уберите это ничтожество! Пусть, прикованный цепями, смотрит, как сдается его племя! Я буду отдыхать, так как не спал уже долгое время. Когда последний человек покинет убежище, разбудите меня. Я желаю видеть всех.
Вечерело. Наконец вереница сдающихся оборвалась. Последние неспешно спускались к своему рабству.
— Все! — помахали нам рукой те, что осмотрели опустевшую пещеру. — Добра тут не счесть!
— Спускаемся?!
— Да!
Мы не успели еще войти в лагерь, как навстречу бросились товарищи. Они наскакивали на нас, радостно хлопали по плечам, гикали, а мы едва держались на ногах. В лагере царило одновременно и веселье и скорбь. Я прошел мимо Аримаза, впервые взглянув ему в глаза. В них творился ужас. Наверное, он только что увидел, сколь малочисленны были те, кого он, узрев над головой, столь сильно испугался. Вскоре вышел Александр. Царь был в обычном платье без каких-либо регалий. Его сопровождала немногочисленная охрана. Он обошел плененных, остановившись напротив толпы знатных вождей. Они продолжали переговариваться, не сразу сообразив, что перед ними царь царей. Он смотрел на важных особ, чуть наклонив голову к левому плечу и уперев ладони в пояс.
— Царь Четырех Сторон Света Александр, — начал Коф, сопровождавший царя, — желает услышать ваши имена и звания.
Старейшины переглянулись. Этот невысокий человек со светлыми спутанными волосами, разметанными по плечам, без какой-либо растительности на лице, без головного убора, в небрежной одежде, не мог быть Искандером, разбившем персидскую армию и покорившим весь восток! Они не верили своим глазам. Взглянув на Аримаза, Коф произнес:
— Я уже говорил, мой царь не любит ждать.
Внимательно выслушав имена тридцати пяти вождей, Александр обратился к Аримазу:
— Теперь ты веришь, что у меня есть все, даже летающие воины? Поклонись и уважай меня, как это надлежит рабу.
Варвары распластались в праскинезе, и Александр довольно произнес:
— Так-то лучше.
А потом, указав на группу молодых воинов, добавил:
— Здесь двести пятьдесят человек. Это и есть летающие воины. Смотри сам, сколь малочисленны они, и сколь великий ужас внушили тебе. Убоявшись именно их, ты бросил оборону, которую мог бы держать многие месяцы, и теперь погибнешь сам и погубишь своих людей. Я возьму твою жизнь и жизнь этих людей, остальных же подвергну рабству. Казнив тебя, я укажу окрестным племенам, кто я, и кто они. Я приказал бичевать вас и после распять. Никто не посмеет придать останки погребению, пока вороны и звери не растерзают кости, и пустые глазницы долго будут напоминать о вашей дерзости.
Когда все, наконец, закончилось, и окровавленные тела были водружены на кресты, Александр вызвал нас к себе.
— Сограждане! — начал он. — Сегодня я понял, сколь велика и отважна наша армия, армия победителей, армия, излюбленная богами! Ничто и никто не устоит перед вашей доблестью! Признаюсь, даже я усомнился в правоте своего решения, отправив вас на столь опасное задание.
— Мы любим тебя! — послышались возгласы. — Рядом с тобой мы не чувствуем страх!
— Я — счастливейший из мужей, слыша это, — продолжал Александр.
Я посмотрел на брата. В его глазах стояли слезы, а я был горд за себя, за него, за Александра. После царь спросил, кто из нас первым достиг вершины, но брат не двигался с места. Я подтолкнул его, но он заупрямился. Александр недоуменно смотрел на нашу перепалку.
— Эти деньги по праву твои, — настаивал брат. — Если бы не я, ты был бы первым.
— Если бы не ты, я вообще бы не добрался туда.
Мы спорили, и Александр потребовал объяснений. Мне было стыдно, но я признался, как испугался и усомнился в себе.
— Пусть так, — наконец произнес царь, — я дам каждому из вас по десять талантов и прекращу этим спор.
Выйдя от казначея, я воскликнул:
— Мы заслужили это! Двадцать талантов! Мы богаты!
Но брат улыбнулся:
— Девятнадцать.
Я не понял.
— Я взял лишь то, что заслужил по праву.
— И что, — спросил один из слушавших, — ты так и не заставил его забрать талант?
— Мой брат принял решение. Мне оставалось лишь уважать его.
— Да-а-а, — задумчиво произнес другой, все время рассказа остававшийся неподвижным, — мы не переставали удивляться, как Александр принимал решения. Хотя многие посмеивались над его божественным происхождением, я нередко думал, что без богов тут явно не обошлось. А помните, как он штурмовал Аорн?
