Стихотворения - Галактион Табидзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
349. «В ворота Грузии вошло…» Перевод О. Ивинской
В ворота Грузии вошлоПредвестье славного почина,Когда увидело селоРеволюцьонную дружину.
И жалость охватила нас:Вам, непреклонным, предстоялоВ походе пересечь Кавказ —Снега, ущелья, перевалы.
«Назад вернитесь, смельчаки! —Хотелось крикнуть им. — Не надо!..Обрывы, бездны, ледники,И ночь темна — кругом засада.
Здесь триста лет сидит дракон,Из пасти серный дым клубится…Нарушившим его законОт гнева чудища не скрыться!
Он кровожаден. В этом суть.Но, хоть не дремлет царь проклятый,Он знает сам: когда-нибудьЕму не избежать расплаты…»
И замолчала гор гряда.И хор ущелий был утишен,И скалы замерли, когдаСтал голос Ленина им слышен.
Идите дальше, смельчаки,Под пенье «Интернационала».Вам не опасны ледники,Вас не пугают перевалы.
<1934>350. Мое сердце сегодня — Черное море. Перевод Г. Маргвелашвили
Мое сердце сегодня — Черное море,Зарывшее голову в берег АджарскийГромы, обрушившиеся на меня,На мирные ваши суда да не грянут!А если останутся недруги глухи,Поймут хоть твои кипарисы и ели,Что я не каменное изваянье,А лишь человек и с неверьем и с веройИ что я и впредь готов испытатьНенастье и жажду, недуги и холод,Лишь только маячил бы предо мноюМерцающий луч вожделенной надежды…И наважденья любых ограждений,И леденящий ужас наветов,И оскорблений поток неумолчный —Всё вынесу, лишь бы и впредь видеть ясноЗвезду путеводную — смысл вдохновений —С вышки моей ненаглядной отчизны.И одиночества горькую участь,И груз недружелюбных вниманий —Лишь бы с высот ненаглядной отчизныВидеть тот зыбкий мерцающий луч.
<1934>351. Вы только взгляните. Перевод Г. Маргвелашвили
Круглый год лепестков разноцветьеИ бутонов соцветья мы зрим…
Шота РуставелиКак сплетаются тени кочующих горС вереницами чайных июньских плантаций!Заходящего солнца слабеющий взорТщится ввысь по отвесным тропинкам взобраться.
И меня словно кто-то толкает — врасплохЗахватить эти огненно-ржавые тропки,Кровь стучится в виски, я ослеп и оглохВ объятьях таинственной светомаскировки.
Существует ли сила, которой даноУкротить эту нежность во мне, эту тягу?Посвятил я лазури аджарской давноИ безумье мое, и перо, и отвагу.
Только здесь, под покровом аджарских небес,Я увидел впервые морскую пучину,И воспрянул душою, и телом воскрес,И возжаждал добра и любви беспричинной.
Покажите мне море такое и в немОпрокинутых гор караваны и кряжи!А навстречу им с берега, как волнолом,«Хасанбегуры» гром и раскат «Алипаши»…
<1934>352. Пока не разобьют… Перевод Б. Резникова
Пока не разобьютВсех арф и лир вселенной,Не отступлюсь и яОт лирики презренной.
Пока не отцвелиВо тьме все розы сада,Ни небу, ни землеЖалеть меня не надо.
Постройки строк моихС эпохой вровень встали.А основанья ихИз самой чистой стали.
<1934>353. «Так лодочник у старого причала…» Перевод А. Цыбулевского
Так лодочник у старого причала…Душа так душу, руку так рука…Я сразу вас узнал, мои начала,Река и лодка, лодка и река.
Давнишние… Душа их забывала,И все-таки надежно берегла.О, это ощущение штурвалаИ юности святые берега!
Теперь бы в лодке (это не причуда)Сто лет проспать, воспрянуть ото снаИ поглядеть на мир — как и откудаЗдесь воцарились солнце и луна.
<1934>354. В Ленинграде. Перевод В. Леоновича
Бессонный как младенец,я перепутал ночь и день,и стала светотеньважнее всех безделиц.Рассеян свет зари,и свет самой землиисходит тихо изнутри —смотри, душа, смотрииз теплых полотенец!
Я очарован светомсеребряным, как пшат.Львы на ступенях возлежатв разрыве парапета,и ночи таковы,что Пушкин бродит у Невы,и не воротит головыкумир его при этом.
Не давит взгляд на темя.Я снова здесь, мне так легкопить розовое молоко,и в недрах Академиибезумной лирою греметь,и в паузах неметь, неметь,как тусклая тугая медь,когда взрывают время.
Здесь каждый камень вправленв сияние зари,возвышен и прославлен.Смотри, душа, смотри:там, где залив оплавлен,где высока вода,там человек. —Зачем? куда? —В зарю июня вкрапленотныне навсегда.
1934 Ленинград355. Маме. Перевод В. Леоновича
Свежая ночь от вершин отлегла —Что это, мама?Лес незнакомый, дорога и мгла,Клубы тумана.
Та ли дорога — с грязью, с песком,С мерзнущим следом,Где я однажды прошел босиком —Землю изведал?
Что это? Дерево стонет во сне,Молнией разбитое?Сердце печалится обо мнеЧье-то забытое?
Что это? Прошлое стонет ли так?Смерть ли тоскует?Это собака дичает в горах,Совесть взыскует…
Мягко ступают подковы коняНочью туманной.Одолевает меняСлух окаянный.
<1935>356. Мистерия под дождем. Перевод М. Синельникова
Мне привиделся Нотр-Дам,И в бреду под рокот хораАнгелы летали тамС крыльями из коленкора.
Пыль и ветер у дверей,Но в тени большого храмаШла мистерия «Страстей»,Шла «Страстей Христовых» драма.
Выплыл абрис райских кущ.Но виденья скрыла скверна.Змеями кишащий плющ —Ужасы неимоверны.
Шелестели облака,Рая белые знамена,И спустились с потолкаАнгельские легионы.
Ну а справа был дракон,Грозный и зеленоглазый,Взгромоздил на плечи онБашню храма, словно вазу.
Башня! Из ее окнаАд смеялся многолицый,Сам коварный сатанаУхмылялся из бойницы.
И плевался черный адОгненными языками,Словно рожи чертенятСпьяну изрыгали пламя.
И вступало пенье в дом,И, органно-богомолен,Песнопений тихий громСлился с гулом колоколен.
Вдруг как бы рукой снялоЛицедейства грим скоромный,Стало от грозы светлоИ ударил дождь обломный.
Обломались клинья крыл,И зонты раскрыли дамы.Ливень с треском провалилВсю эстраду у Нотр-Дама.
Сон обрушился в провал,Взмыли ввысь куда как скороАнгелы… Кто их видал,С крыльями из коленкора!
Убежали облака,И, как дымные колонны,Сквозь отверстье потолкаОткатились легионы.
<1935>357. Маяковский. Перевод А. Цыбулевского
