Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пусть крестьяне в деревне порадуются.
Петляю по пшеничному полю и прячу оружие недалеко от небольшой берёзки. Хастах вернётся за ним утром, заодно проверит обстановку. Когда нахожу Инессу, она сидит среди колосьев на том же месте, где я её оставил.
— Нашлялся? А теперь объясни какого лешего ты творишь?
Это самая невыносимая женщина из всех, что я знаю и, уверен, самая ненормальная их тех, кого только можно представить.
И всё же я рад видеть недовольное разрумянившееся лицо. Ложусь рядом с Инессой, переводя дух.
— Осмотри спину.
Воровка повинуется. Холодные пальцы задирают пиджак и выправляют рубаху из брюк. Инесса ахает.
— Ты идиот! Какой же ты самовлюбленный дурак! Ты настолько напыщенный индюк, что с радостью подставляешь свою задницу под опасности, лишь бы быть всеобщим героем.
Хорошо, что я не взял её с собой. От неё много шума. Радость быстро сменяется негодованием. Кто она такая, чтобы отчитывать меня?
— Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Понимаю, и это пугает тебя, не так ли?
Она хлопает меня по заду и возвращает мою одежду на место.
Да ты издеваешься.
— Пугает? Меня? — усмехаюсь, разглядывая ворота Иванцева.
Как скоро они найдут тела?
— Именно. Ты пытаешься казаться тем, кем не являешься.
Крепко сжимаю челюсти и отсчитываю до десяти и обратно.
Не думал, что когда-нибудь буду успокаивать нервы таким способом вновь.
Примечаю движение в глубине двора. Свет от масляных фонарей скользит по стене конюшни, по направлению к воротам.
Держи себя в руках.
— И кем же я пытаюсь казаться? — сквозь зубы цежу я, крепко сжав кулаки. Пара суставов хрустит. Слома ломается под пальцами. Инесса, полная решимости, хватает меня за плечо и разворачивает лицом к себе.
— Весь такой грустный, злобный, ироничный, не такой как все. Да таких как ты в одном Подмосковье пруд пруди! Бесчувственный и надменный, плюющий на общественные нормы и людей. Таким ты себя видишь? Спешу тебя огорчить, но ты такой же как другие, ты один из тех, кого ты так презираешь.
Пара теней метнулась по каменной стене дома. Охрана неумолимо быстро приближается к забору.
Тела нашли? Плевать на девчонку, пора уходить.
Хочу рвануть с места, оставив возомнившую невесть что о себе дрянь в одиночестве, но останавливаюсь в последний момент.
Я не такой, как Идэр.
— Давай, прикидывайся сломленным жизнью героем, когда на деле ты просто очередной неудачник.
Очередной неудачник.
Её слова задевают меня глубже, чем я мог бы ожидать. Инесса так увлечена своим монологом, что не замечает, как пара охранников выходят за высокую ограду, собранную из заточенных кольев. Алые плащи закурили, задумчиво оглядывая распростертое перед ними поле.
Плановый обход.
Дружинники возвращаются во двор. У нас ещё есть время в запасе до того, как они отыщут трупы. Надо уходить и как можно скорее.
— Ты просто отчаянно пытаешься найти то, чего во мне отродясь не было. В этом вся прелесть моего существования — повторяю эти слова, в надежде вбить их в маленькую пустую голову Инессы. — я никогда не был героем.
Медленно сажусь. Полумрак окутывает поле нежными объятиями. Не слышно лесных птиц, убаюкивающих одинокий полумесяц. Крепко хватаю Инессу за шиворот плаща и, рывком поднявшись на ноги, тащу ее волоком по траве за собой. Она пищит, но я продолжаю пробираться сквозь колосья, стараясь не привлекать внимания. Воровка лёгкая несмотря на то, что при детском росте имеет телосложение взрослой женщины.
Чем дальше от усадьбы — тем ниже уровень земли. Тихий хруст ломающейся под ногами соломы сменяется на хлюпанье грязи. То и дело спотыкаюсь и поскальзываюсь, но продолжаю бежать, не сбавляя темпа.
Если я оставлю ее, то она сдаст нас.
Бросаю взгляд на небо. В темноте проглядывают первые, самые яркие звезды. Совсем скоро показывается лес и пшеничное поле остаётся позади. Свернув направо, оборачиваюсь на ходу. Тень, густая и вязкая, стелется под деревьями, тесно жмущимися друг к другу. Вдалеке слышится собачий лай. Дыхание сбивается, и я нервно хватаю ускользающий воздух губами.
Я мог бы бросить Инессу, но что-то, видимо внезапно проснувшаяся совесть, не позволяет мне этого сделать. Сдаваться и оставлять её одну сейчас глупо.
Между темной полосой леса на противоположном берегу и нами распростерлась небольшая заводь, окруженная невысоким, обрывистым берегом. По правую руку должна быть река. Крепче уцепившись за плащ девчонки слышу короткое: «Что ты творишь?» и бросаюсь в воду вместе с ней. Берег осыпается под ногами. Недолгое ощущение полета, теплый, несвойственный для времени года, воздух, бьющий в лицо, и стремительно приближающаяся водная гладь, блестящая в холодном серебряном звёздном свете. Мир вокруг замедляется, когда заводь скрывает наши тела под толщей холодной воды. Оттолкнувшись от дна, я очень скоро оказываюсь на поверхности. Первый вздох головокружителен. Откидываю мокрые волосы со лба, дергаю удушливый воротник.
Вот она — свобода, о которой я уже и не смел мечтать.
Гребу руками, разгоняя ряску и тину. Трава липнет к пиджаку и к лицу. Холод сводит мышцы, покалывает кожу, будто всё тело хлещут крапивой. Тишина завораживает. Только размеренный стук сердца, да шелест листьев, подгоняемых ветром на беру. Ничего больше не остаётся, только я, вода и стремительно темнеющее небо.
Инесса. Инесса.
Озираюсь по сторонам. Кровь грохочет в ушах, а к горлу подступает тошнота. Ищу девчонку, но ее нет. Поверхность воды еще беспокойно дергается вокруг, но никого рядом.
Инесса.
Без лишних раздумий ныряю обратно, судорожно ощупывая дно руками, стараясь захватить ладонями как можно больше. Ил, ветки, но ее нет. Всплываю. Вдыхаю холодный воздух, царапающий горло. Ужас, всепоглощающий и первобытный, продирается вместе с ним.
Где же ты?
Далёкий собачий лай разносится по водной глади, но факелов дружинников ещё не видно.
Погружаюсь под воду, а потом еще и еще. Ударюсь лбом о дно, царапаюсь о коряги и путаюсь в штанинах. Пора уходить. Внезапно мои пальцы увязают в длинных волосах. Наощупь нахожу плащ и хрупкую фигуру. Хватаюсь за руку Инессы и рывком поднимаю нас на поверхность. Ее голова безвольно свисает. Лицо прячется под водой. Подхватив ее под плечо, двигаюсь к берегу.
Я не дам тебе умереть.
Берег с противоположной стороны пологий, поросший ивовыми кустами. Сознание прокручивает одно и то же чувство душераздирающей беспомощности, когда я вновь и вновь погружаюсь в непроглядную черноту вод. Вытаскиваю воровку на сушу. Пробираюсь сквозь заросли и укладываю Инессу на траву. Поворачиваю её
