Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разве что самую малость.
Почему никто не хочет со мной общаться? Что со мной не так? Что со мной не так, среди кучки преступников и головорезов? Разве то, что я боюсь крови и не умею обезглавливать тела — имеет настолько большое значение?
Конечно, имеет — нехотя признаю я, утирая сопли рукавом.
Мы двигаемся, держась причудливых теней можжевеловых зарослей и стройных сосен. Хастах ушёл вперёд и вернулся спустя треть часа. В его руках — две желтые листовки. Амур с озадаченным видом рассматривает объявления, Нахимов обиженно тыкает в рисунок.
— Они ограчат[1] за такое отвратительное портретное сходство!
Крепко прижимая множество бумаг к себе, я наблюдаю за остальными, выискивая то, что поможет мне сблизиться с ними. Идэр выносит мозг Катуню. Последний не прилагает ни капли усилий, чтобы хотя бы изобразить заинтересованность. Всё его внимание приковано к карикатурной зарисовке его лица. Инесса пристраивается по правую руку Разумовского и, встав на носочки, заглядывается на рисунок.
— В жизни ты в разы горячее.
Амур комкает лист, а потом расправляет его пальцами, явно не желая демонстрировать нам сей шедевр. Катунь же напротив, протягивает листовку мне. С бумажки на меня с презрением смотрит большой нос, а потом уже глазки-бусинки на здоровенной харе, более напоминающей свиную, нежели человеческую. Подпись внизу листа гласит: «Катунь Нахимов — любовник Селенги Разумовской, наёмник и предатель короны. Живым — 15.000 серебряников. Мёртвым — 5.000 серебряников.»
Нахимов, не унывая, шепчет мне на ухо так, чтобы всё было слышно другим:
— Говорят, чем больше нос, тем больше… — по спине бегут мурашки от горячего дыхания на коже в такую мёрзлую погоду. Хастах не даёт другу договорить, смущенно перебивая:
— Мы поняли, что у тебя большой мозг. Нам хватает твоих эротических представлений в бане. Не надо озвучивать это при всех.
Амур усмехается, отдавая листовку Инессе. Девчонка вкладывает бумажку в свой дневник.
— Друг, зачем говорить, если можно показать?
Идэр выпячивает губы и хватает Нахимова под руку. Она рассказывает ему о прислужниках Богини Похоти: Страсти и Невинности, Любви, Ревности и Одержимости.
Нахимов лишь отпустил странную шутку, мол, все эротические пороки имеют женскую сущность и набожной Идэр не помешало бы поучиться. Авось, Амур бы и простил.
Идэр бьет Нахимова наотмашь, явно не оценив его странного юмора. Его шутки хоть кому-то кажутся смешными? Ну, кроме Инессы, именующей себя путешественницей между мирами.
Хвойный лес скрывает пасмурное небо за пушистыми кронами. Сегодня гораздо теплее, чем неделю назад, что странно, ведь наступил уже второй осенний месяц.
Катерина и Константин вернулись из мертвых, но уже ничего не будет как прежде. Даже когда наша семья жила неподалёку от Асквы, нам ни разу не удалось встретить Новых Богов за сотворением чуда. После смерти и чудесного воскрешения их не выпускают за стены неприступной крепости в Святом Граде Дождя.
Амур и Инесса идут рядом, то и дело недовольно зыркая в сторону друг друга. Она наотрез отказалась снимать его одежду, заводя шарманку всякий раз, как Разумовский пытался пригрозить переодеть её.
— Почему такая большая разница? Пятнадцать тысяч и пять — нехилый разброс.
— От мёртвого Катуня проку не больше, чем от коровьей лепешки — удобрение, да корм червям. Он любит поболтать, потому нужен живьем.
Инесса хочет что-то сказать, но её перебивает внезапно подошедшая фигура, помешавшая моей слежке:
— Стивер? — раздаётся совсем близко мелодичный женский голос. Вздрагиваю. Замечаю подкравшуюся со спины Неву. Девушка накинула платок, скрывая от возможных путников короткие белоснежные волосы, что выдадут в ней пропавшую княжну.
— Добрый день, княжна. — учтиво мямлю я, поднимая выпавший из рук сложенный во множество раз лист бумаги. Он слегка испачкался о сырую траву.
Сохраню портрет Нахимова до лучших времён.
— Не против, если я присоединюсь к тебе?
Если бы мне когда-то сказали, что княжна возжелает моей компании, то я бы рассмеялся этому человеку в лицо. Или плюнул.
Сейчас главное — это показать ей, что я уверенный в себе человек. Парень. Мужчина. Сын военного хирурга и прелестной учительницы музыки. Сильный и утончённый, воспитанный по образу и подобию дворянских мальчишек.
— Конечно. Это большая часть. Часть. Честь.
На обратной стороне убогого портрета Нахимова я нарисую себе открытку «Поздравляю, позорище.»
Нева фыркает, прикрывая рот рукой. Неловко отвожу взгляд, стараясь не рассматривать представительницу знатного рода как умалишенный.
— Давай без любезностей.
Киваю, продолжая следить за извилистой тропой впереди. Княжна идет так тихо, что мысль об убогости моей походки становится навязчивой.
Прыг-скок. Прыг-скок. Как кузнечик.
— Как ты? — вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю его обдумать. Нева удостаивает меня долгим взглядом ореховых глаз, будто не верит услышанному.
— Спасибо за проявленный интерес. — наконец отвечает княжна Романова, приподнимая и придерживая юбки. — Я, кажется, никогда уже не буду в порядке.
Бросаю на нее осторожный взгляд. Такая юная и такая убитая горем. Хотя кому, как не мне, знать о том, что боль и разочарование не интересуют ни возраст, ни положение в обществе. Они просто приходят и вырывают из тебя по куску, пока от тебя ничего не останется.
— Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Светлые брови взмывают вверх, и княжна удивленно раскрывает рот. Я улыбаюсь ей, чувствуя, что хуже уже не сделаю.
Я и так уже все испортил.
— Я, конечно, не белобрысый красавчик, у меня нет чувства юмора или возможности говорить метафорами и наводить ужас одним своим именем, чтобы не выглядеть полнейшим дебилом, но я правда постараюсь помочь.
Княжна делает то, чего я никак не мог от нее ждать. Нева смеется. Звуки ее смеха настолько прекрасны, что стирают всё. Меня больше не волнует то, каким меня видит Катунь, с которым я мечтаю подружиться, или Зверь, перед гениальностью которого я готов не просто снять шляпу, но и сожрать её не жуя. Всё, что мне нужно — ещё пара минут в компании прекрасной девушки, что никогда бы не обратила на меня внимание, если бы не западня, в которой мы все оказались.
Я смеюсь вместе с ней, напрочь позабыв о дикой походке и несуразном поведении. Обо всём. К нам присоединяется Инесса. Темноволосая коротышка хватает княжну под руку и
