Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

взгляд, чисто утилитарными целями: верховные палаты собственно и должны были исполнять законодательные нормы. Но была и еще одна, весьма важная сторона этой функции: Парламент, как и другие курии, включая суд бальи и сенешалей, обязан был также зачитать новый королевский указ (это делалось обычно при оглашении очередных приговоров), после чего тот считался вступившим в силу, поскольку теперь никто не мог отговориться его незнанием. Об этом свидетельствовала обязательная формула записи в специальном регистре ведомства, гласившая, что указ «прочитан, объявлен и зарегистрирован» (lecta, publicata et registrata)[735].

При регистрации всегда указывалась дата принятия решения, а в Парламенте отмечалось и мнение генерального прокурора короля; формулы же регистрации в Парламенте гласили: «списан с оригинала» (collatio facta est); иногда добавлялось имя секретаря[736]. Однако со временем в интерпретации самих чиновников обязанность регистрации королевских указов начинает трактоваться как обязанность проверить новый закон на его соответствие предыдущим указам (верификация) и, в случае обнаружения противоречий или ошибок, обратить внимание короля на них с целью устранения (ремонстрация). Возможность высказывать возражения по поводу королевских указов появляется у верховных ведомств примерно с середины XIV в., т. е. после их институционального оформления и закрепления компетенции[737]. Постепенно даже простая процедурная отметка о регистрации и объявлении указа трактуется чиновниками как формула его одобрения[738].

Как следствие, если указ казался членам верховных палат противоречивым или ошибочным с точки зрения «интересов короля», то они его не регистрировали, а сообщали королю свои возражения или замечания. Король мог с ними согласиться и внести исправления в указ, а бывало, что и вовсе отменить его. Впервые Парламент указал королю на некоторую сомнительность изданного указа 22 декабря 1338 г., и Филипп VI Валуа прислушался к этим доводам[739]. Первая ремонстрация Палаты счетов датируется 24 сентября 1364 г., и она также была благосклонно принята и учтена Карлом V, который даже поблагодарил чиновников за выявленную ошибку[740]. Факт исправления указа отражался и на формуле его регистрации: например, «верифицирован, прочитан и исправлен» (visa, lecta et correcta)[741].

Но чаще всего король настаивал на своем решении, и тогда указ возвращался с так называемым «приказом» (lettre de jussion) его зарегистрировать. Первый такой приказ, направленный в Парламент, датируется 19 июля 1367 г.[742] Обычно на этом оппозиция ведомств заканчивалась, но они всегда вписывали в регистр и свой протест, и тот факт, что письмо зарегистрировано по прямому приказу короля. Формула такой регистрации была неизменной: «Lecta et publicata de expresso et iterato jussu seu precepto domini Regis»[743]. С помощью этой формулы чиновники как бы снимали с себя ответственность за последствия данного указа.

Бывало и так, что одного письма-приказа короля оказывалось недостаточно, и курии продолжали упорствовать. В распоряжении короля Франции имелся большой арсенал средств воздействия: король мог отправить еще одно или даже подряд несколько аналогичных писем-приказов; он мог послать кого-то из своих приближенных, членов Королевского совета или канцлера для нажима на непокорных служителей. Наконец, если все это не помогало, король мог явиться сам, и тогда письмо регистрировалось автоматически[744].

Однако трактовка королевскими служителями функции регистрации указов как права на их проверку и одобрение, равно как и подача возражений опирались на недвусмысленно предписанную им обязанность оберегать прежние указы и сопротивляться их нарушениям. Впервые она появилась в фундаментальном для всей административной структуры ордонансе короля Филиппа IV Красивого «О благе, пользе и преобразовании королевства» от 23 марта 1302 г.[745] Статья 21 ордонанса гласила, что все «сенешали, бальи, прево, равно как и иные судейские нашего королевства» обязаны исполнять королевские указы, «если только какие-то истинные, справедливые или законные причины не препятствуют этому, в силу их клятвы; тогда пусть вовсе не соблюдают их (minime teneantur), а причины открыто (per literas apertas) изложат и сообщат нам»[746]. Еще конкретнее право бальи и сенешалей не подчиняться противоречивым указам короля оговорено в указе Филиппа IV Красивого от 1303 г. о дисциплинарных нормах их службы[747].

Обязанность королевских служителей не подчиняться ошибочным указам апеллировала к их основной функции — охране прав и интересов короля, под которыми подразумевались домен короны, финансы и казна, а также предшествующее законодательство. В результате многие королевские указы содержали четкие предписания как ко всему корпусу королевских служителей, так и к отдельным ведомствам не подчиняться решениям, противоречащим прежним нормам. В ордонансе Филиппа V Длинного (18 июля 1318 — 10 июля 1319 гг.) статья 21 уже прописывает процедуру обжалования королевских указов[748]. Отмена в 1341 г. практики раздачи невакантных бенефициев и даров предписывала Парламенту и «другим судейским (justiciers), если случайно из-за назойливости просителей или иначе мы дадим какие-то письма обратные (этому. — С.Ц.), желаем, чтобы они не имели силы… и им бы не подчинялись»[749]. В изданном на волне общественного движения за реформы ордонансе от 14 мая 1358 г. было повторено право королевских служителей не подчиняться ошибочным указам короля[750]. В указе от 7 февраля 1389 г. отменялась практика взимания штрафов с лиц, еще не осужденных по приговору: такие королевские письма предписывалось канцлеру не скреплять печатью, но перечеркнуть и порвать, а если скреплены печатью, Казначейству и Палате счетов их не регистрировать[751]. В ордонансе от 7 января 1408 г. прописывалась еще более разветвленная процедура охраны «интересов короля»: членам Королевского совета запрещалось подавать незаконные прошения, равно как и членам Парламента, Палаты счетов и Казначейства; если же что-то будет им даровано, канцлер не должен скреплять эти указы печатью, Парламент, Палата счетов и Налоговая палата не должны их регистрировать и им подчиняться[752]. Указ Людовика XI о несменяемости королевских чинов от 21 октября 1467 г. в конце также содержит эту норму: «если случится… сделать что-то против этого (указа), мы это отныне и навсегда отзываем и аннулируем… и им не верить и не давать ходу»[753].

Право контролировать указы короля предписывается и каждому ведомству в отдельности. Прежде всего, оно относилось к Королевскому совету как обязательному соучастнику вырабатываемых указов. В ордонансе от 14 мая 1358 г. вводится норма, согласно которой присутствовавшие на совете, «или, по крайней мере, трое из них», должны завизировать и тем самым удостоверить указ, прежде чем нотариус его подпишет и даст ему ход[754]. Эта норма вновь была подтверждена в ордонансе от 27 января 1360 г., где дается обещание не издавать никакого указа без обсуждения его на Совете, причем в тексте должны быть поименно названы те советники, кто присутствовал, или хотя бы двое из них;