Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

class="p1">Основной функцией ведомства казны, как и Палаты счетов, являлась охрана домена, и с этой целью казначеи также получают право контроля над королевскими расходами и выдачей даров, пенсионов, экстраординарного жалованья[673]. Вскоре власть Казначейства будет признана суверенной, однако она перейдет под контроль Палаты счетов[674].

Как и ведомство казны, возникшая к концу XIV в. Налоговая палата призвана была охранять королевский домен и не допускать его уменьшения, контролируя расходы короля[675]. Важнейшей компетенцией этого ведомства явилось делегированное королем право вершить правосудие в делах, связанных со сбором налогов, которое вскоре сделало его суверенной курией.

В ордонансе 1383 г. провозглашалась автономность созданного отдельного налогового суда, в чьи дела «не мог вмешиваться никакой другой судья», а все решения должны были считаться «как сделанные нами (королем) нашей собственной персоной»[676]. В законченном виде суверенный статус был провозглашен в указе Карла VI от 26 февраля 1414 г.: «Палата налогового суда есть суверенная палата в делах налогов, и в ней все судебные дела и споры получают разрешение, как в нашей курии Парламента»[677].

В структуре делегированных полномочий особняком стоит служба реформаторов-ревизоров, которые являлись по характеру своих полномочий комиссарами, т. е. действовали временно или в определенной области королевства. Однако о службе ревизоров тоже стоит упомянуть в данном контексте, поскольку в рамках делегированных им полномочий они также автономно действовали от имени короля. Власть комиссаров определялась как суверенная, поскольку приравнивалась к власти короля и Парламента, и на их решения нельзя было апеллировать[678].

Как следствие, оформление суверенных ведомств и служб способствовало усилению публично-правового характера королевской власти, поскольку их служители действовали в рамках четко обозначенной публично-правовой компетенции и в сложной структуре взаимной ответственности, выраженной в иерархии соподчинения.

Само оформление ведомств и служб и фиксация их компетенции уже подразумевали иерархическую структуру. Однако четкую иерархию, связавшую все звенья королевской администрации в центре и на местах, создали лишь в конце XIV в. реформы «мармузетов»[679]. Особенностью этой иерархии являлась нерасчлененность некоторых сфер компетенции или их сознательное перекрещивание, когда разные ведомства, по сути, контролируют друг друга[680].

Импульс к упорядочению структуры содержался в решении Филиппа VI Валуа, установившего независимость от Королевского совета выделившихся из Курии ведомств. Однако при Иоанне II Добром происходит новое объединение компетенций: в состав Королевского совета теперь ex officio включены все главы верховных ведомств (канцлер, первый президент Парламента, главный мэтр прошений Дома и т. д.)[681]. Хотя сделанное Иоанном II Добрым административное новшество преследовало цель погасить постоянно возникающие конфликты между ведомствами (теперь их главы могли совместно решать все спорные вопросы и участвовать в принятии королевских указов), оно подтвердило неустранимую при монархическом правлении нерасчлененность властных функций, пребывающих как бы целиком в персоне монарха, и целостность «интересов короны».

Поскольку главным «интересом короля» являлась охрана его прав и домена, именно в этом пункте компетенция ведомств и служб перекрещивается, и нередко они призываются королевскими указами действовать совместно. Так, по ордонансу об управлении Домом короля от 1318–1319 гг. все сборщики и комиссары на местах переходят под совместный контроль Палаты счетов и Казначейства[682]. Бальи и сенешали как главные хранители королевских интересов на местах ордонансом от 1362–1363 гг. подчинены были на равных Королевскому совету и Палате счетов, куда они могли отныне обращаться за советом и помощью[683]. В 1379 г. ведомство казны поставлено под контроль членов Королевского совета, и отныне ни одна выплата не могла быть осуществлена без ведома «хотя бы двух из этих четырех советников». Точно так же в Палате счетов нельзя было теперь утвердить ни один из присылаемых счетов без присутствия «хотя бы одного из четырех советников и одного из трех казначеев»[684]. Эта совместная ответственность верховных ведомств за расходованием средств от домена получила общественную санкцию в ходе восстания 1413 г.: отдельная статья кабошьенского ордонанса предписывала изготовить три ключа от королевских сундуков и передать один ключ канцлеру, другой — президенту Палаты счетов, третий — назначенному от Казначейства[685]. И эта совместная компетенция реализовывалась на практике до конца исследуемого периода[686].

Статус Палаты счетов как главной хранительницы домена подкрепился передачей ей властных полномочий над остальными ведомствами сферы ординарных финансов. Все сенешали, бальи и сборщики обязаны были регулярно в определенные сроки привозить в нее отчеты о доходах и расходах. Наказание за нарушение этих сроков, как и за нерадение, также принадлежало данному органу. Как следствие, комиссии ревизоров, отправляемых для проверки деятельности служителей короля на местах, с 1318 г. переходят под ее контроль[687]. Контроль над раздачей даров, пожалований, писем легитимации, аноблирования, натурализации и т. д., закрепленный за ней, привел к передаче в ее компетенцию регистрации таких писем, составлявшихся Канцелярией[688]. В еще большей степени она контролировала деятельность Казначейства, а в случае нарушений могла отстранить провинившихся служителей[689]. Наконец, Палата счетов в XV в. проверяет в конце каждого месяца состояние королевской казны[690]. Создание Налоговой палаты расширило властные полномочия Палаты счетов. В ордонансе об учреждении Налоговой палаты от 28 февраля 1389 г. шесть генералов-советников по делам налогов, в чьем подчинении теперь находились все элю, сборщики, секретари, контролеры и конные сержанты, переходили под власть Палаты счетов[691]. Служба хранителей вод и лесов также перешла под ее власть. В ордонансе от 29 мая 1346 г. им предписывалось «не исполнять, не отдавать никаких писем о дарах наследственных, пожизненных или одноразовых», если они не прошли регистрацию в Палате счетов. В указе от 22 августа 1375 г. фигурирует монопольное право ведомства контролировать действия мэтров вод и лесов и наказывать их за проступки. Этот контроль был процедурно утвержден в форме ежегодных отчетов, которые мэтры вод и лесов обязаны представлять в Палату счетов[692].

В итоге властные полномочия Палаты счетов поставили ее на вершину иерархии финансовых ведомств, охраняющих королевский домен. Расширительное толкование ее служителями прав короля, как и повышающийся статус домена короны, способствовали разрастанию власти этой палаты. Это с неизбежностью сталкивало два верховных ведомства — Парламент и Палату счетов — в их стремлении к монополии.

Так, контроль за королевскими служителями на местах, сенешалями, бальи и их подчиненными, закрепленный за Палатой счетов, наталкивался на конкуренцию Парламента, поскольку эти чиновники являлись в первую голову судьями[693]. Суд королевского прево Парижа постепенно переходит под контроль верховного суда: Парламент с начала XV в. отслеживал злоупотребления клерков и аудиторов Шатле, регулировал и сокращал численность прокуроров[694]. Контроль Парламента над Шатле и управлением Парижем радикально повышается вследствие возобновления войны