На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы можете выдать мне здесь больничный лист?
— Вам следует обсудить это с хирургом-травматологом, — отвечаю я. Подозреваю, что больничный — главная цель во всем этом мероприятии, включая транспортировку на скорой помощи. Когда мы добираемся до лечебного кабинета, я задаю еще несколько вопросов о том, как произошел несчастный случай, составляю документацию и объясняю пациенту, что врач его скоро осмотрит.
Патрик почти закончил зашивать рану госпожи Мёллер, когда я вернулся в операционную. Я жду его последних жестов и перевязываю рану.
— Я не знаю, — вздыхает госпожа Мёллер. — Не знаю.
Когда повязка наложена, я начинаю убираться. Почти все, что использовалось для ухода за раной, попадает в разноцветные контейнеры для отходов, которые разделены в зависимости от материала: тампоны, шприц, используемый для местной анестезии, а также предметы из нержавеющей стали: иглодержатели, пинцеты и ножницы. Чистить эти инструменты после каждого использования и приводить их в стерильное состояние — и документировать все это в соответствии с правилами — в итоге было бы дороже, чем покупать новые. Сталь может быть переработана, поэтому утилизация одноразовых инструментов не несет таких последствий для окружающей среды, как можно было бы предположить.
Патрик сидит за монитором хирурга-травматолога.
— Госпожа Мёллер находится в стабильном состоянии, — говорит он. — Никаких признаков дальнейших повреждений. Я бы сказал: девяносто девять процентов в пользу этого. Тем не менее, я должен отправить ее на КТ.
Даже при легкой черепно-мозговой травме, то есть при том, что обычно называют сотрясением мозга, следует ожидать кровоизлияния, последствия которого проявляются только через некоторое время, но и в этом случае могут быть опасными для жизни. Поэтому очень важно наблюдать за больным в течение определенного периода после лечения.
Пациенты среднего возраста, которые не хотят оставаться в больнице, получают от нас брошюру, в которой перечислены наиболее важные тревожные сигналы, при которых им следует немедленно обращаться за медицинской помощью: потеря равновесия, нарушения речи или зрения, онемение, изменения поведения, тошнота.
Из-за деменции госпожа Мёллер могла легко игнорировать большинство симптомов. Кроме того, она регулярно принимает антикоагулянтные препараты. Они в просторечии известны как «разжижители крови» и предназначены для предотвращения тромбозов. Кровоизлияние в мозг особенно опасно, если коагуляция искусственно замедлена, поэтому в таких случаях используют компьютерный томограф.
— В таком состоянии ей будет нелегко сделать КТ, — говорит Патрик. — И только представь, если что-то действительно обнаружится. Вот тогда начнется: мы просверлим ей череп и так далее. Стоит подумать.
Даже при том, что детали каждого случая уникальны, мы постоянно сталкиваемся с одним и тем же вопросом: разве этого не достаточно? Для того, кто прожил долгую жизнь и теперь страдает серьезной болезнью (и в некотором смысле мысленно уже живет в другом мире), не более ли достойно позволить событиям идти естественным ходом? Если вы искренне помогаете человеку, при необходимости вводите обезболивающее, но воздерживаетесь от серьезных операций или даже от реанимационных мероприятий?
— Я позвоню ее сыну и дам ему знать, — говорит Патрик. — У него есть доверенность, — он снимает трубку служебного телефона и набирает номер, который нашел в истории болезни пациентки. Когда кто-то на другом конце провода отвечает, Патрик кратко представляется и объясняет, почему звонит. — Вы ведь сын госпожи Мёллер? — убеждается он. — Хорошо. Итак: мы позаботились о рваной ране, у вашей матери сейчас нет признаков серьезной травмы. Тем не менее чтобы быть абсолютно уверенными, мы должны сделать компьютерную томографию… Да… Я согласен… Мне жаль, что ей еще придется пройти… А, вот как. Тогда… тогда все нормально. Увидимся позже. — Сбросив звонок, он кладет телефон на стол перед собой, смотрит на меня и бормочет: — Госпожа Мёллер хочет жить.
Я знаю, о чем он сейчас думает: что несет в себе это прекрасное предложение, если «жить» означает, что вы смотрите на своих детей и касаетесь их, что они разговаривают с вами, но вы их больше не узнаете? Если вы не знаете, где находитесь, пока вам подключают трубки в разные отверстия совершенно незнакомые люди, усыпляют и сверлят череп?
Патрик осматривает человека с ушибом большого пальца ноги и, как обычно в таких случаях, делает рентген. Это единственный способ исключить перелом. Пока он готовит соответствующее направление на рентгенологическое исследование, я снова проверяю госпожу Мёллер. Она тихо сидит на кушетке и правой рукой теребит повязку, фиксирующую компрессы на ране. Я беру пуфик у стены в операционной, прислоняю его к кушетке госпожи Мёллер и сажусь на него.
— Вам мешает повязка? — спрашиваю я, осторожно приподнимая ее так, чтобы она не касалась левой брови. — Так лучше?
Госпожа Мёллер опускает руку и еле заметно кивает. Может, это вовсе не кивок, а просто небольшая дрожь.
— Какая-то неразбериха, — говорит она, пока ее взгляд блуждает по полке с беспорядочно разложенными ящиками, а оттуда — по «падающим» башням из простыней.
Теперь моя очередь кивать.
— Вы правы, госпожа Мёллер.
Мы несколько секунд смотрим на запасы. Я отхожу налить госпоже Мёллер воды и вижу, как больной с ушибом пальца хромает в зону рентгена. Вернувшись, я осторожно подношу стакан к губам госпожи Мёллер. Она делает глоток, я несколько секунд жду и повторяю.
— Сегодня ко мне приедет сын, — говорит она.
Сколько раз я слышал это предложение. И здесь, в больнице, и особенно в то время, когда я проходил альтернативную службу в доме престарелых. Иногда это дочь, но обычно сын. И в большинстве случаев он не приходит, а если даже приходит, визит становится еще одним этапом в бесконечной серии прощаний.
— Да, верно, — подтверждаю я, и это даже не ложь. Счастливая случайность. — Он уже в пути.
У меня перед глазами всплывает лицо моего деда. Сколько времени прошло? Более десяти лет. В январе день рождения моего брата. На вторую половину дня запланирована вечеринка с друзьями в боулинге, и я, конечно, пойду. Звонит дедушка, желает всего наилучшего, говорит, что ему надо
