На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходит совсем немного времени, прежде чем врач, услышавший сигнал тревоги, узнает об остановке сердца. Вскоре после этого собирается вся бригада неотложной помощи, она сменяет нас и без перерыва продолжает реанимационные мероприятия. Когда я выхожу с врачом из катетерной лаборатории, мы глубоко вздыхаем. Но прежде чем мое внутреннее напряжение спадет, должно пройти время. И вот я снова толкаю каталку и на полпути между катетерной лабораторией и отделением неотложной помощи внезапно чувствую удовлетворение. Не потому, что мы спасли женщину. Я еще не знаю, чем все закончится. Но очень важно, что мои коллеги и я, когда дело дошло до этого, сделали все верно, и сработали налаженные механизмы.
В течение нескольких минут ответственность за жизнь пациента была в наших руках — и мы с ней справились. Это ли не успех?
Помощь больным и пострадавшим, облегчение боли, а иногда даже спасение жизней — по крайней мере, это звучит серьезно, кажется значимой и приносящей удовлетворение работой. При всем стрессе и проблемах ничто не сравнится с воодушевлением от чувства успеха, верно?
К сожалению, не все так просто. Сравнительно редко бригада неотложной помощи может действительно завершить дело. Обычно мы служим своего рода транзитной станцией, которую пациент покидает после постановки диагноза и первых лечебных мероприятий, и мы не знаем, каковы дальнейшие результаты. С незрелищными случаями, особенно в хирургии, дело обстоит немного иначе. Бывает, что травму полностью «залечивают» в отделении неотложной помощи, например, зашивают рваную рану, накладывают гипс на неосложненный перелом или просто наносят мазь при растяжении лодыжки. В терапевтическом отделении сложнее, так как обычно преобладают размытые клинические картины, а лечение дает результат только через некоторое время. Тем не менее, можно иногда поднять на ноги пациента, обезвоженного из-за желудочно-кишечной инфекции, с помощью нескольких инфузий, а затем отправить его домой в гораздо лучшем состоянии. Приятное чувство.
Но многие случаи затяжные, более сложные и менее понятные. В итоге пациента переводят в палату, мы теряем его или ее из виду и, вероятно, никогда не узнаем, что произошло дальше, подтвердился ли первоначальный диагноз, правильный ли курс был у первоначально выбранного лечения. Наши коллеги поговорят с пострадавшим и, возможно, с родственниками. Позаботятся о месте в палате или переводе в другую больницу. Пока одного пациента забирают санитары или транспортная служба, скорая помощь уже привозит следующего.
У кого есть время думать о том, что случилось с теми, кто был с нами несколько часов, дней или недель назад?
Наша работа — это настоящее: человек, с которым мы имеем дело прямо сейчас; а иногда — ближайшее будущее: звуковой сигнал на табло поступления или звонок из кабинета врача, сообщающий о необходимости прибытия неотложной помощи вновь.
Иногда я в шутку спрашиваю начинающих врачей: «Какую награду получают медсестры в отделении неотложной помощи в особенно удачные для нас дни? Что произойдет, если мы будем слаженно действовать как одна команда, всегда в форме и легко управляться с потоками пациентов, чтобы время ожидания не было слишком долгим?» Ответ прост: в качестве награды за хорошую работу мы получим еще больше работы. Это значит, что не бывает времени, когда мы уже позаботились обо всех пациентах и можем расслабиться. Обычно кто-то все еще ждет. И еще кто-то. А когда санитары или сотрудники триажа замечают, что у нас дела идут особенно хорошо, они говорят: «Сегодня быстро справляемся!» Значит, нам отправят еще больше медицинских расходных материалов. Чувствуем ли мы успех в этот момент?
Конечно, но не так однозначно, как хотелось бы. Чтобы понять, в чем заключается наш успех, необходимо под другим углом посмотреть на работу в отделении неотложной помощи. Если доставляют пострадавшего с очень тяжелыми травмами, его обследуют в шоковом зале, оказывают ему первую помощь и переводят в операционную, мы не знаем, выживет ли человек во время предстоящей операции. Однако для команды реаниматологов то, что операция вообще стала возможной, — уже успех.
То же относится и к менее тяжелым случаям. Даже сопровождая большинство пациентов лишь часть пути, мы можем уберечь их от опасности, облегчить боль, стабилизировать их состояние, уменьшить страхи, создать доверительную атмосферу и подсказать дальнейшие действия. Одним словом, многое можно сделать. То, что мы делаем, почти никогда не связано с окончательным успехом терапии, а в основном касается мелких аспектов, собственной роли в бригаде отделения неотложной помощи — и роли всего отделения неотложной помощи в рамках клиники. Будет успехом, если я даже в условиях нехватки времени сохраню хладнокровие в шоковом зале и тем самым внесу свой вклад в успех более сложных процессов. Если сотрудники триажа правильно распределят поступающих, сочетая опыт и интуицию, отделение неотложной помощи таким образом выполнит свою функцию «визитной карточки» клиники. Или если три машины скорой помощи прибудут в течение минуты, а мы ничего не перепутаем.
* * *Рано утром я сижу с Патриком, хирургом-травматологом, в комнате отдыха. Как это почти всегда бывает в ночную смену, телевизор включен без звука: повторяется фильм 90-х годов с Сильвестром Сталлоне.
Мы с Патриком часто обсуждаем недостатки нашей работы. Он пожаловался на дежурство, во время которого не было времени даже сходить в туалет до трех часов утра — не говоря уже о том, чтобы лечь спать, как изначально предполагалось. А я задумался о том, как совместить трехсменную работу в клинике с обычной семейной жизнью. Мы сошлись на выводе, что после ночной смены иногда приходишь домой совершенно истощенным и не можешь уснуть из-за нарушенного биоритма, поэтому позволяешь себе расслабиться у телевизора и закинуть в себя что-то наполовину съедобное, пока
