На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль

я возвращаюсь на пост. На экране все еще висит план загруженности операционных. Полоса госпожи Кесслер стала зеленой. Операция началась. Обычный сердечный приступ (Михаэль Штайдль)

7 апреля 2020

Только что к нам поступил 66-летний мужчина с сердечным приступом. С момента объявления на табло поступления все прошло как по маслу: запись, первая помощь, ЭКГ и определение жизненно важных показателей, короткая встреча с кардиологом. Через 13 минут пациент уже был в лаборатории катетеризации сердца. Это прекрасный результат. Приятно осознавать, что мы еще не забыли свою профессию из-за пандемии.

Одна из самых сложных задач в клинике в настоящее время — держать пациентов с COVID-19 подальше от остальных. Центральное отделение неотложной помощи играет здесь решающую роль, ведь мы решаем, кто выглядит подозрительно и, соответственно, кого надо изолировать. Мы должны проявлять крайнюю осторожность: снова и снова пациенты, пришедшие по совершенно иному вопросу, демонстрируют отклонения от нормы при обычных первичных обследованиях, а затем получают положительный результат на COVID-19. Если такой человек останется незамеченным, он попадет в палату «без короны», где может заразить пациентов и персонал.

Поскольку пациенты с COVID-19 часто направляются в клинику именно семейными врачами, наибольшая нагрузка у нас примерно с десяти утра до позднего вечера. Состояние больных, которых мы осматриваем в отделении неотложной помощи, довольно сильно различается. Есть те, чьи текущие анализы не вызывают беспокойства, но при этом они жалуются на сильную одышку и явно напуганы. Другие замечают только легкие симптомы, в то время как компьютерная томография их легких показывает явные отклонения от нормы, а насыщение крови кислородом находится за ее пределами. Эти пациенты удивляются, когда их сразу переводят в реанимацию, но быстрое ухудшение их общего состояния обычно не заставляет себя ждать. Одна из коварных черт COVID-19: гнетущее ощущение от невозможности дышать часто возникает только тогда, когда болезнь уже зашла слишком далеко.

То, что мы справляемся с довольно устойчивым в настоящее время потоком пациентов, обусловлено двумя факторами. Во-первых, отделение неотложной помощи быстро перестроилось на что-то вроде режима COVID-19. Теперь все знают, что делать, и усвоили этапы лечения от поступления до перевода пациента в другое отделение, которые идентичны практически во всех случаях. Во-вторых, сейчас мы можем лучше сконцентрироваться на этих процессах, потому что количество пациентов, обращающихся с другими проблемами, резко уменьшилось. В любом случае, у нас давно не было незначительных случаев. За день до того, как в наше центральное отделение попал первый пациент с COVID-19, количество пациентов сократилось более чем вдвое. Судя по всему, больные, чье обследование и лечение в таком случае было бы не очень срочным, боялись заразиться и решили пока не обращаться в наше отделение. На этом этапе мы почти исключительно лечили пациентов, нуждающихся в неотложной помощи, и могли выполнять работу так, как это, по-хорошему, должно было быть всегда.

Между тем, отсутствуют не только несерьезные случаи. Поскольку закрываются хозяйственные магазины, внезапно становится заметно меньше травмированных ремонтных работников. В связи со снижением количества спортивных травм значительно облегчается работа нашего отделения хирургии. В то же время меньше случаев сердечных приступов и аппендицита, а пациенты с инсультом с тревожными симптомами часто обращаются к нам только после долгих колебаний. Многие просто не хотят вызывать врача скорой или неотложной помощи. Возможно, это связано с опасениями заразиться коронавирусом в клинике. Действующий запрет на посещения, вероятно, мешает некоторым попасть в больницу. Вполне возможно, что пока мы все еще ждем пика кризиса, назревает дополнительная проблема. Большинству заболевших пациентов в какой-то момент придется обратиться в клинику — с запущенным заболеванием и, следовательно, с худшим прогнозом на выздоровление.

Поскольку за последние несколько недель было сделано все, чтобы противостоять кризису, в настоящее время мы работаем в почти оптимальных условиях. В то же время к нам по-прежнему относятся как к героям, приносящим себя в жертву обществу. Премьер-министр недавно позвонил руководству клиники и направил персоналу свои слова благодарности и признательности. Почти никто из пациентов или членов их семьи не высказывает жалоб, нет недовольств, компании продолжают дарить нам сладости. Парадокс: год назад наша работа в нормальных условиях была гораздо более напряженной, чем сейчас. К тому же это оставалось без общественного внимания, в то время как наш ежедневный труд не вызывал восхищения: мы неоднократно сталкивались с оскорблениями и агрессией.

Лично я скучаю по работе с пациентами. В течение нескольких недель я был на втором плане, сидя в офисе, организовывая встречи и посещая их, а затем информируя сотрудников. Так будет, по крайней мере, до апреля, а, возможно, и до мая, даже если такой режим работы мне будет даваться все труднее. Впервые за долгое время я больше не работаю посменно и даже регулярно отдыхаю в выходные. С одной стороны, мои биоритмы медленно восстанавливаются. Теперь я даже завтракаю. Если я иду в столовую клиники на обед, это мне ничего не стоит — сейчас счет оплачивается государством.

С другой стороны, в долгосрочной перспективе это не для меня. Я хочу снова взяться за дело и самому быть на передовой. Может, это случится раньше, чем мне хотелось бы. Наша клиника находится в одном из наиболее сильно пострадавших от пандемии регионов страны, и пока совершенно неясно, как будут развиваться события. Возможно, «эскалация», к которой мы готовились неделями, скоро станет реальностью. А пока я буду радоваться небольшому разнообразию — даже если это обычный сердечный приступ.

Клиническая эротика

Это может быть опасно

Молодой человек 22 лет с короткими светлыми волосами говорит тихим голосом, ясно и точно выражая свои мысли. Но его задирающийся кадык указывает на немалую степень нервозности.

— Речь идет о нити? — снова спрашивает Майк, чтобы убедиться. Сейчас два часа ночи, и большинство пациентов, прибывших поздно вечером, уже переведены в палаты или выписаны. Мы только что сели в рабочие кресла на посту и принялись за коробку сладостей, лежащую рядом с компьютером. Я уже съел половину шоколадного батончика, а Майк все еще держит неоткрытый батончик в руке.

— Да, — отвечает пациент. — Вернее, о шнуре. Такой тонкий, из пластика.

— Как леска?