Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

Германии, а также Италии. Однако синтез идеологий в дореволюционный период, несмотря на отдельные попытки, не нашел своего воплощения по целому ряду причин. Уже тогда либеральный консерватизм являлся элитарной формой политической идеологии и политического мышления. Попытка поднять этот лозунг в эмиграции способствовала самой сути данной идеологии — ответить на вызовы современности.

Каково же само значение либерального консерватизма и идей русских правоцентристов для сегодняшнего дня? Есть ли у идей русской эмиграции 1920-х гг. идеологическое наследие? Вероятно, стоит говорить, что существующее наследие редко применяется на практике. Во-первых, обращение к идеям сильного государства со свободой для граждан — всегда апеллирование к достаточно заманчивым идеям. Однако если для России Советской обращение к данным идеям было невозможно в силу существовавших идеологических механизмов, обращение к постулатам эмигрантов уже в постсоветское время ‒ очень частое явление. К сожалению, обращение это достаточно систематически происходит лишь в научной среде, а не в политике. Парадоксально, но на сегодняшний день даже в интеллектуальной среде обращение к данным проблемам происходит не часто. В 2001 году издательством РОССПЭН был выпущен чуть ли не единственный на сегодняшний день сборник материалов всероссийской конференции, посвященной данной теме[392]. Среди поднятых на конференции проблем ‒ вопросы сочетания консерватизма и либерализма, обращение идеологов идеологии синтеза к различным проблемам политической жизни страны, исследование различных вопросов, связанных со взглядами либерал-консерваторов на опыт западных стран и т. д. Если не выделять отдельно вопроса о диссертационных исследованиях, то здесь тоже следует обратить внимание на небольшое количество диссертаций по этому вопросу, что само по себе показывает отношение исторического сообщества к проблеме идеологического синтеза. На сегодняшний день в российском политическом истеблишменте чаще всего апеллируют к достаточно консервативным и традиционалистским идеям, которые должны сплотить общество. Таким образом, чаще всего происходит обращение к идеям социального консерватизма для сплочения общества перед определенными проблемами извне.

В политической риторике современных лидеров обращение к именам либеральных консерваторов не является систематическим. Некоторые общественные и политические деятели к этому направлению относят и А. И. Солженицына, обращение к словам которого можно услышать достаточно часто, однако не совсем понятно, до какой степени его можно относить к данному политическому крылу.

Идеологическое же наследие правоконсерваторов 1920-х гг. достаточно обширно. В историческом плане следует признать их уважение к исторической памяти российского народа о событиях революции 1917 года, а также временах Гражданской войны и эмиграции при неприятии большевизма как системы. Однако последний элемент из представленных носит скорее субъективный характер, чем общеидеологический. К общим же положениям идеологии следует относить должное уважительное отношение к российской истории, отсутствие желания отомстить своим идеологическим оппонентам — большевикам, признание, что российская история идет поступательным путем.

В разных сферах общественной и политической жизни их наследие куда более весомо. Попытка создать «правительство в изгнании» на основе идеи демократического представительства (даже неполного), а также формирование идеи о «вертикали» власти в эмиграции носят достаточно двуликий характер. С одной стороны, не учитывая сложность и важность момента, правоцентристы выдвинули идею о народной поддержке своего главы. Единство взглядов должно было привести к определенному формированию целой системы властных отношений, где у главы эмиграции был в большей мере «моральный авторитет», чем реальная власть. На сегодняшний момент в Европе данные идеи очень часто обращают на себя внимание в странах со смешанной или же парламентской формой правления. Здесь глава государства, будучи избранным определенной группой (парламентом) или в результате всеобщих выборов, часто исполняет не столько властные функции (при парламентской форме правления они и вовсе отсутствуют), а больше церемониальные. Задача консолидации общества в определенные кризисные ситуации, но при этом обращение к демократическим настроениям общественности носит важный и обязательный характер для властных отношений в подобной логике. Важность совмещать в себе лидерские качества, быть наделенным определенными полномочиями, но также и выполнение определенных церемониальных функций — три важных элемента, которые определяют главу государства современного типа.

Свобода совести, вероисповеданий, отсутствие требований восстановления сословных барьеров и др. — отличительные черты либерально-консервативных мыслителей русской эмиграции. Конечно, в полной мере нельзя говорить, что данные положения являются исключительно правоцентристскими идеями. Они таковыми очевидно не являются. То, что правоцентристы их отстаивают, — отличительная черта данного лагеря.

Очевидным остается важный момент — либеральный консерватизм как идеология не может и не будет популярной политической идеей. Удобная только во время модернизации, данная идеология была характерна именно для тех государств, которые проводили свои изменения на переломных эпохах. Россия оказалась таким государствам. Эмигранты также влились в общую логику развития. Для них данная идеология оказалась удобной не только для собственной эволюции, но и для противостояния с большевиками.

Заключение, или чего не хватило русской эмиграции

Любая попытка начать процесс рассуждения о политических итогах активности русской эмиграции наводит на грустные и при этом парадоксальные мысли. Когда-то один из отечественных историков В. Ж. Цветков в одной из телепередач выразил позицию эмиграции достаточно четко. Задачей эмиграции, по его мнению, было не просто взять ордена и награды своего предка, повесить их на стену и смотреть на них, а взять эти награды и попытаться вернуть их домой — в Россию. Могла ли сделать это эмиграция? Могла ли она считаться Россией? Могла ли история русских людей после 1917 года пойти не таким путем, каким она в итоге пошла? Обратите внимание, каждый новый вопрос заставляет нас обращаться к более ранним и к более неоднозначным событиям.

В 2018 году, когда русские люди по всему миру вспоминают о событиях столетней давности, о том, как их предки в силу субъективных и объективных причин оказались втянуты в братоубийственную гражданскую войну, так и хочется поднять вопросы о природе того, что случилось. Однако всего лишь два с половиной миллиона человека выбрали в результате этого противостояния быть вынужденными изгнанниками там, где они оказались не нужны.

Почему люди уезжали? Хотели спастись от войны. Почему люди не возвращались домой? Боялись, что они будут казнены. Но почему же люди оставались там, далеко от дома? Заметьте, можно ответить и односложно. Но мы сделаем иначе.

В 1920-х гг., когда русская эмиграция только появилась, она попыталась жить своими обычными представлениями, не устремленными далеко в будущее. Многие эмигранты тратили деньги, которые они смогли увезти с собой, почти все жили «на чемоданах», никто не