Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

спектра. Выбор династического преемника по закону обычно не сопровождается выбором политического кредо. Однако тогда большая часть политиков, даже не относящихся к эмиграции, думала иначе.

Поэтому и борьба за влияние в военной сфере была достаточно последовательной, не быстрой, но сосредоточенной. В 1929 году Великий Князь Гавриил Константинович выразил свои верноподданнические чувства Великому Князю Кириллу Владимировичу. Надо признать, что данная инициатива была своевременной. После этих событий Гавриил Константинович стал активно включаться в работу легитимистов. Так, с декабря 1930 года Гавриил Константинович оказался активно включен в организацию верноподданнических групп в полковых объединениях. Об особенностях данной работы рассказывал в своем письме Г. К. Граф от 10 декабря на имя Великого Князя. В нем, в частности, говорилось: «При сем имею честь препроводить Вам Рескрипт Его Величества по поводу организации групп офицеров, состоящих в различных полковых объединениях и являющихся верноподданными. Его Величество признал, что ныне настал момент для того, чтобы энергично приняться за эту работу, т. к. главным тормозом являются руководители, которые по личным соображениям этого не допускают, что же касается массы, то насколько можно заключить, то они настроены хорошо. Конечно, эта работа наверно вызовет некоторый шум и начнутся нарекания…, но на это нельзя поддаваться, так как эти объединения в сущности являются своего рода клубами, а Его Величество хочет создать кадры для будущих полков. Если теперь об этом не позаботиться, то в будущем нельзя будет восстановить наши исторические полки с преемственным духом, что чрезвычайно важно»[382]. В рескрипте на имя Гавриила Константиновича Кирилл Владимирович писал своему родственнику: «Дорогой Гавриил. Прошу Тебя принять на себя работу по организации верноподданнических групп офицеров из числа тех, которые состоят в полковых объединениях. Эти группы послужат в будущем тем ядром, из коего можно будет воссоздать наши исторические полки. Для того, чтобы Тебе было бы легче выполнить эту работу, Я назначаю в помощь Генерал-Лейтенанта Лохвицкого. Создание этих групп отнюдь не должно отразиться на единении бывших однополчан, и вошедшие в них офицеры могут продолжать состоять в объединениях. Организованные группы будут существовать самостоятельно под Твоим руководством. Твой Кирилл»[383]. Таким образом, работа по объединению военной эмиграции после смерти Великого Князя Николая Николаевича началась не сразу. Справедливости ради стоит сказать, что русской эмиграции нужно было дать определенное время, чтобы пережить потерю Великого Князя, но также требовалось и найти нужных исполнителей, которые, так или иначе, являлись бы проводниками данной «внешней политики» Кирилла Владимировича. Таким стал Великий Князь Гавриил Константинович, который именно от Императора в изгнании получил данный титул, первоначально пользуясь только титулом, полученным при рождении — Князь императорской крови. Сам Гавриил Константинович и с энтузиазмом, и с определенным скепсисом относился к выполняемым им обязательствам. По состоянию здоровья он первоначально попросил назначить своим помощником генерал-лейтенанта Н. А. Лохвицкого с правом замещать его в случае нужды[384], а начале февраля 1932 года вовсе сложил с себя все полномочия по организации верноподданнических групп[385]. В силу ряда обстоятельств вполне понятно, что данная работа была для Гавриила Константиновича достаточно сложна из-за состояния здоровья и периодических ухудшений. Фактически все обязанности по организации верноподданнических групп в этот момент перешли к Н. А. Лохвицкому, который приблизительно в эти же годы был произведен Кириллом Владимировичем в чин генерала от инфантерии, что впоследствии не признали в РОВСе.

Наряду с созданием полковых объединений проводилась «внешняя политика» и по отношению к действующим политикам. Среди наиболее известных фигур, перешедших на сторону «кирилловцев», — Н. Е. Марков 2-й[386]. Достаточно противоречиво и без оснований на какие-либо источники историки утверждают, что Николай Евгеньевич участвовал в деятельности пореволюционного Российского Имперского Союза (РИС). Пока не совсем понятно, в чем заключалась данная деятельность. Отдельные материалы пока не проливают свет на эту проблему. Выход же Маркова 2-го из состава ВМС произошел в 1931 году на монархическом съезде в Париже, который как раз и призвал признать законность претензий Кирилла Владимировича. Позже Марков участвовал в работе Русской монархической партии, Союза «За Веру, Царя и Отечество» и в других организациях. На сегодняшний день в нашем распоряжении нет достаточного количества документов, чтобы определить, какое количество монархистов-непредрешенцев перешло на сторону легитимистов. Остается очевидным только то, что со временем монархизм в теоретическом обосновании наметил определенные изменения. В августе 1938 года «Белый» съезд в Югославии вынес резолюцию, согласно которой «Спасти Россию может только человек воли и мудрости, человек больших решений, великой храбрости и политического умения. Мы будем счастливы, если такой человек выдвинется из династии Романовых. Но если этого не случится, то мы будем помогать всякому русскому человеку, который мужественно поведет Россию к спасению от большевизма и от иностранных вторжений»[387]. Интересно, что буквально через два месяца после этого скончался Кирилл Владимирович. Во главе династии на тот момент встал его единственный сын Владимир Кириллович. На сей раз признанный всеми членами династии, он стал безусловным главой династии. З. С. Бочарова говорит, что с этого момента «канула в Лету значительная часть внутримонархических склок»[388]. Однако теперь и члены бывшей правящей фамилии оказались чуть более дальновидными. После смерти Кирилла Владимировича члены Дома Романовых собрались на специальное собрание, на котором, в частности, приняли следующее заявление: «…мы признаём, что наследие Престола принадлежит по праву, в порядке первородства, сперва старшему из Членов Российского ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, Великому Князю ВЛАДИМИРУ КИРИЛЛОВИЧУ, преемственно ныне воспринявшего, после кончины Своего Отца, 29 сентября (12 октября) 1938 года, в глубоком сознании лежащего на Нём священного долга, по дошедшему до него наследственно Верховному праву Главы Российского ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, все права и обязанности, принадлежащие Ему в силу Основных Государственных Законов Российской Империи и Учреждения об ИМПЕРАТОРСКОЙ Фамилии.

Далее, в порядке престолонаследия, Члены ИМПЕРАТОРСКОГО Дома идут по следующему старшинству, по праву первородства: Великий Князь БОРИС ВЛАДИМИРОВИЧ, Великий Князь АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ, Великий Князь ДМИТРИЙ ПАВЛОВИЧ, Великий Князь ВСЕВОЛОД ИОАННОВИЧ, Князь ГАВРИИЛ КОНСТАНТИНОВИЧ, Князь ГЕОРГИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ, Князь РОМАН ПЕТРОВИЧ, Князь АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, Князь ФЁДОР АЛЕКСАНДРОВИЧ, Князь НИКИТА АЛЕКСАНДРОВИЧ, Князь ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, Князь РОСТИСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ, Князь ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ»[389].

С одной стороны, принятие данного заявление свидетельствовало о безоговорочной поддержке Владимира Кирилловича со стороны членов Династии, с другой стороны — признавало права Кирилла Владимировича и его возглавление династии на протяжении многих лет. «Подводным камнем» же данного заявления стоит считать попытку утвердить точную линию престолонаследия, согласно представленному списку, по праву первородства. Вероятно, после событий 1920–30-х гг. для Романовых было важно установить определенный порядок и