Поток - Сергей Терёхин

на запад и на юг, по равнинной местности и вдоль рек. Путь получился бы еще длиннее, но зато заметно проще и теплее. В предгорьях особо не разгонишься.

– А что у них с провизией? Вы ведь снабдили их всем необходимым, Джозеф?

– Конечно! – Джозеф резко обернулся, когда Калаган назвал его имя. – Ричард сам руководил подготовкой.

– Тут тоже не все так просто, милорды… – Сенрик взял со стола бокал с чистой питьевой водой и сделал глоток. Джозеф знал, что предлагать вино этому странному человеку бесполезно. – Ричард об этом ничего не пишет, но я думаю, с едой у них тоже проблемы. Поток гнал их почти шесть дней, а я слишком хорошо знаю, что эти проклятые чудовища никогда не отдыхают, не спят и вообще не останавливаются, пока не упадут замертво. Выдержать такой темп верхом и не потерять большую часть запасных лошадей невозможно. А значит, вместе с ними пришлось бросить и провизию. В предгорьях в такое время года охоты практически нет. Хищники съедают все, что могут найти, и сами уходят все дальше и дальше в поисках еды. К тому же… – Джозеф попытался возразить, но Сенрик бросил на него предостерегающий взгляд и продолжил: – …у них раненые. Так что, если вы меня спрашиваете, я считаю, что им не дойти до цели. Более того, они теперь даже вернуться не смогут. Позже я попробую расспросить парней, которые доставили нам послание, о реальном положении дел в отряде.

В комнате воцарилось молчание. Джозеф смотрел на Сенрика, разрываясь между желанием наброситься на него в праведном гневе за то, что был испорчен такой радостный миг победы, и осознанием того, что он, скорее всего, прав. И дело даже не в картах и тех выводах, что разведчик сделал исходя из своего опыта, а в том, что было в доставленном послании.

– И именно поэтому они решили искать помощи у дикарей из Пустоши. – Джозеф хотел задать вопрос, но прозвучало это как утверждение. – Дело вовсе не в раненых, точнее не только в них. Это их единственный шанс выжить, несмотря на все, что им удалось преодолеть.

Калаган оторвался от карты и поднял на него вопросительный взгляд. Сенрик просто молча кивнул.

– Что мы вообще знаем о них? Я имею в виду этих дикарей.

– Если честно, ничего, милорд. – Сенрик посмотрел Джозефу прямо в глаза. – Вы и сами, наверное, помните, что, когда люди покидали Францию, а потом и Германию и бежали от Потока на восток, никто не думал, что там, на западе, могут остаться выжившие. Мы уводили с собой всех, кто пережил Катаклизм и о ком знал Совет Анклавов.

– Но, по-видимому, мы ошибались. – Лицо Джозефа застыло, словно маска, а глаза наполнились застарелой и глубоко личной болью. – Интересно, скольких жизней стоила эта ошибка?

– Джозеф, мы делали что могли… – Калаган положил руку ему на плечо. – И продолжаем делать, забывая о тех, кому уже не помочь, но заботясь о тех, кого мы спасли.

– Да я знаю, Кэл, я ведь тоже был там. – Он снова посмотрел на старого командира дозорных. – Предположим, что людям все-таки удалось как-то выжить, причем, судя по всему, они обитали в своих уединенных поселениях еще со времен Катаклизма и отдельно от Анклавов, поэтому мы ничего не могли о них знать. Как думаешь, сколько их может быть?

– Не слишком много, милорд. Мы так до конца и не понимаем, как Поток выбирает, куда ему двигаться, но есть множество подтверждений тому, что он каким-то образом реагирует на большие скопления людей.

– Это всем известно. Именно так действуют наши Стены. Мы заманиваем их туда, куда нам надо, и сражаемся насмерть, пока Поток не отвернет.

– Вот поэтому я думаю, что поселения дикарей, если они действительно существуют, должны быть небольшими. Иначе бы Поток давно затопил их…

– Либо есть какая-то другая причина. – Калаган задумчиво постучал пальцем по губам.

– Мы об этом все равно ничего не знаем, – вслух прервал размышления Калагана Джозеф. – И не узнаем, пока они не вернутся. Давайте тогда исходить из того, что есть. Если верить посланию, в живых осталось не больше двадцати человек, а некоторые еще и ранены.

– Пятьдесят вооруженных мужчин верхом – сильный отряд, способный выбраться почти из любой передряги. – Теперь настала очередь Сенрика размышлять вслух. – Но двадцать израненных, голодных людей, даже с мечами и копьями, могут стать легкой добычей для тех, кто захочет отнять у них то, что сочтет полезным для себя, даже если поселение там и небольшое.

– А значит, план Димитрия может как стать для них спасением, так и привести их к гибели. – Джозеф тяжело вздохнул. – В любом случае мы тут бессильны, будем ждать следующего послания.

– Которое, кстати, может прибыть очень не скоро. – Калаган посмотрел на своего главного разведчика в недоумении. Тот пожал плечами в ответ. – У них осталось слишком мало людей, чтобы разбрасываться ими. Думаю, следующего не будет до самого конца похода.

– Проклятье… – Джозеф почти прорычал это слово, откидываясь на спинку кресла. – Как же я ненавижу, когда все кругом правы, Кэл, и только я еще верю в чудеса и сказки со счастливым концом.

– Таков удел лорда, друг мой. Нам очень хочется верить, но, когда верные соратники говорят нам правду, мы должны найти в себе силы принять ее, как бы горька она ни была. Ради будущего тех, кто доверил нам власть.

– Отлично. – Джозеф притворно скривился. – Теперь еще и ты прав!

Калаган рассмеялся, глядя на гримасы своего старого друга.

– Вот поэтому мы выбрали тебя нашим лидером, Джозеф. Ты отличаешься от всех нас, ты… живой, что ли. А это дорогого стоит. – Калаган улыбнулся Джозефу. – Сенрик, ты не мог бы посмотреть, как разместились наши посланники? Я хочу, чтобы у них было все, чего бы им ни захотелось. Они заслужили это. И еще одно: мне нужен кто-нибудь, чтобы помочь Тремону с этими… заключенными. Я волнуюсь, что взвалил на его плечи слишком много забот.

– Хорошо, милорд. Сделаю что смогу. – Сенрик развернулся на пятках и быстро покинул комнату, двигаясь так, словно на его ногах были не тяжелые солдатские сапоги, а мягкие шелковые домашние туфли.

– Мне не хватает такого соратника, как твой Сенрик.

– Он – один из последних, кому я могу доверить не только свою жизнь, но жизни тех, за кого несу ответственность. Не знаю, удастся ли найти замену такому человеку, если это вдруг потребуется.

В комнате снова воцарилась тишина. Калаган погрузился в свои мысли, а Джозефа его последние слова натолкнули на размышления о Ричарде и Берне и о том, во что вылилась его попытка такой вот подмены. Первым молчание нарушил хозяин дома.

– Теперь, когда мы знаем, что планирует делать