Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что это было? – спросил Гальяно, когда Стёпа почти швырнул сканер на стол. – Это что ещё за голоса из преисподней?
– Твоё определение звучит поразительно верно, – сказал Стёпа мрачно. – Радует одно: они живы и они вместе. – Он посмотрел на Веронику, спросил с надеждой: – Они же живы?
Она кивнула.
– И мы их вытащим?
– Вытащим. Я пока не знаю как, но мы что-нибудь придумаем.
– Что? – тут же спросил Арес.
– Для начала пошлём на болото разведчика. – Вероника усмехнулась и распахнула окно. – Совы считаются ночными животными, но полярные совы прекрасно ориентируются и при свете дня.
– Хорошо! – Стёпе понравились её ответы. – Но давайте попробуем связаться с ними по рации. – В голосе его снова появилась надежда.
Вероника с сомнением посмотрела на лежащую рядом со сканером рацию.
– Боюсь, ничего не выйдет.
– Почему? – спросил он с лёгкой досадой.
В ответ она лишь пожала плечами. Как облечь в слова чувства? Не простые человеческие чувства, а паранормальные? Поэтому она сказала первое, что пришло в голову:
– Батарея села.
– Этого не может быть, – сказал Степан растерянно. – Заряда должно было хватить надолго.
Вероника покачала головой, сказала:
– При обычных условиях и в обычном месте. Но там, где они сейчас, всё иначе. То, что им удалось отправить нам сообщение, уже чудо. Я думаю, причина в том, что обе они обладают определёнными силами. Это хорошо.
– Это хорошо. – Арес поскрёб подбородок. – А вот кое-что другое очень плохо. Аграфена сказала, что они нас забывают. Это вообще как?
– То место особенное, – сказала Вероника. – Оно одновременно существует и не существует. Их сил пока хватает, чтобы поддерживать его материальность. Подозреваю, что у Стефании сил гораздо больше, раз она сумела продержаться почти сто лет. А внесённая Аграфеной лепта позволила им на короткое время наладить канал связи. Но, боюсь, попытки связаться с нами их истощают.
– Почему они не могут выйти оттуда? – спросил Гальяно. – Они не знают дорогу?
– Они знают дорогу, – ответил ему Степан. – Но она их не отпускает.
– Кто?
– Марь. И не спрашивай у меня, что такое Марь.
– Я уже и так понял. Марь – это такая же хрень, как Снежить. Одного поля ягодки, только в разном климате развивались, – сказал Гальяно задумчиво. – Сейчас главное: понять, как с ней разобраться.
Как и предполагала Вероника, на связь больше никто не вышел. Эфир молчал. Не было даже тех странных и страшных звуков. Абсолютно ничего.
– Нам нужно идти туда самим, – сказал Арес с отчаянной решимостью.
– Куда конкретно? – спросил Гальяно. – На неведомый остров, который, возможно, даже не в этом измерении?
– Он точно не в этом измерении. – Вероника закрыла глаза, мысленно позвала свою сову. – И пока мы не поймём, как туда попасть, соваться на болото нельзя.
– А мы поймём? – спросил Степан с надеждой.
– Поймём. – Она кивнула, а потом добавила: – Как-нибудь.
Буся прилетела через пару минут, ворвалась в открытое окно, уселась аккурат в центр стола, посмотрела на Веронику внимательно и вопросительно. Со своей совой она могла говорить, а могла и не говорить. Сова понимала хозяйку с полувзгляда.
– Что дальше? – спросил Гальяно, погладив Бусю по голове. И сова тут же ласково защёлкала клювом. – Используем мою ласточку, как почтового голубя?
– Гальяно, ты гений! – искренне восхитилась Вероника.
Если до этого момента она планировала использовать сову, как живой дрон для осмотра болота с высоты птичьего полёта, то слова Гальяно натолкнули её на идею.
– Приятно слышать. – Гальяно улыбнулся, и Вероника не удержалась от ответной улыбки.
– Ты думаешь, твоя сова сможет попасть туда, куда обычным существам путь заказан? – спросил Арес.
– Я думаю, моя сова – не совсем обычное существо, – ответила она.
– Скорее уж, совсем необычное, – поддакнул Гальяно, а потом добавил: – И это ты ещё не видел Блэка и Сущь!
Арес вопросительно посмотрел на Стэфа. Тот в ответ пожал плечами.
– Я тебе потом расскажу, – пообещал Гальяно. – А сова – это не просто сова, а проводник в мир духов. Вероника, я правильно говорю?
– Правильно. А теперь, дайте-ка мне бумагу и ручку, я хочу кое-что передать нашим девочкам.
Арес тут же сорвался с места, а через пару мгновений вернулся со всем необходимым. Подглядывать, что Вероника пишет в записке, никто не стал, все деликатно отвернулись к окошку. Записку она аккуратно свернула, засунула в медную, свёрнутую кольцом трубку, которую защёлкнула на лапе Буси. Буся недовольно царапнула столешницу когтем, пару раз куснула трубку клювом, а потом выпорхнула из окна. Если, конечно, глагол «выпорхнула» можно применить к трёхкилограммовой птице.
– Что дальше? – спросил Стёпа, провожая сову взглядом.
– Дальше мы будем ждать, – ответила Вероника, закрыв окно.
Глава 22
В этом странном месте и время текло как-то странно. Здесь не было плавной смены дня и ночи – темнота наступала внезапно. Словно кто-то выключал лампочку, и подсвеченный золотом туман просто гас. Есть не хотелось. Да, собственно, и нечего тут было есть. Им со Стешей оставалось только одно развлечение – разговоры!
Рассказывать о жизни в двадцать первом веке девчонке родом из начала двадцатого было странно и непривычно. Аграфену не покидало ощущение, что она не рассказывает, а сочиняет какую-то дикую фантастическую историю. По крайней мере, именно так воспринимала её слова Стеша. Она слушала очень внимательно, но во взгляде её сквозило недоверие. Особенно, когда Аграфена добралась до смартфонов и видеосвязи.
– Ты же шутишь? – спросила Стеша осторожно.
– Нет! Так оно всё и есть! И это мы ещё не перешли к Интернету и соцсетям!
Стеша нерешительно улыбнулась.
– И что такое Интернет?
– Интернет – это целый мир. Только виртуальный, – сказала Аграфена и тут же поняла, что теперь придётся объяснять значение слова «виртуальный».
Больше всего Стешу интересовали достижения современной медицины. В достижениях этих Аграфена была не сильна, но что такое МРТ, как умела, объяснила. А ещё описала бионические протезы, которые сама видела только в Интернете. Они ведь существовали, а значит, были вполне материальным достижением!
Но первым делом Стеша спросила про исход Великой Отечественной, а услышав дату окончания, покачала головой, сказала с тоской:
– Ещё почти два года.
– Это в твоём мире почти два года, – возразила Аграфена. – А на самом деле война давно закончилась.
– А про бабушку и Катюшу ты что-нибудь знаешь?
Вот так они медленно и осторожно переходили от общего к частному, от Интернета к родным Стеши. Это были зыбучие пески, которые
