Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова

могли причинить Стеше боль, но Аграфена была уверена, что правда её не убьёт. По крайней мере, та правда, которую знала она сама.

– Почти ничего, – честно призналась Аграфена. – Знаю только, что какое-то время после войны они жили в доме у Змеиной заводи.

– А потом?

– А потом, наверное, уехали.

Стеша покачала головой.

– Бабушка не уехала бы. Слишком многое связывало её с болотом…

– Стеша… – Аграфена осторожно тронула её за плечо. – Ты пойми, в нашем мире всё изменилось. Их больше нет. Ни твоей бабушки, ни твоей сестрички. Никого из них. Прошло больше восьмидесяти лет… Но кое-кого я всё-таки застала. – Она улыбнулась. – Знаешь, кого? Деда Феликса!

– Деда Феликса?..

– Феликса Фишера. Ну, помнишь, того немецкого мальчишку, который помогал вам с Серафимом?

Стеша неуверенно улыбнулась, а потом сказала:

– Странно, что ты называешь его дедом Феликсом.

– Ну, для меня он и был дедом. Он остался в Марьино после войны. Так и прожил в деревне до самой смерти. Хороший был человек.

– А Серафим? – спросила Стеша. – Что стало с Серафимом?

– Серафим не выбрался из болота. Ещё тогда, в сорок третьем. Он пошёл сюда, – Аграфена обернулась, указала подбородком на дом, – чтобы предупредить Степана и помочь ему спастись от карателей. Степан вышел, а Серафим нет. Стеша, его так и не нашли, но не забыли! Я это твёрдо знаю, потому что я его правнучка. Двоюродная… или как это правильно сказать?

Стеша посмотрела на неё пристальным взглядом.

– Ты на него похожа. У тебя такие же синие глаза. – Она немного помолчала, а потом спросила: – А Стёпа? Что стало со Стёпой? Он жив?..

Ответить Аграфена не успела.

– Он точно жив! – сказала Стеша с отчаянной решимостью. – Я же получила от него записку… Или… – Она потерянно замолчала.

Аграфена понимала, о чём она думает. Она думает о том, что записка могла быть написана давным-давно, почти столетие назад.

– Стеша, тут всё сложно, – сказала она и мысленно упрекнула себя за это мерзкое, набившее оскомину «всё сложно». – Стёпы больше нет.

Наверное, если бы Стеша заплакала, было бы легче. Им обеим легче! Стеша выплакала бы свою боль, а Аграфена бы её утешала. Но Стеша не плакала. Она смотрела прямо перед собой, на медленно кружащие в воздухе снежинки.

– Он прожил очень хорошую жизнь. И никогда-никогда тебя не забывал, – сказала Аграфена. – Я это точно знаю.

– Откуда? – Стеша протянула ладонь, и все снежинки устремились к ней. – Откуда ты это знаешь, Аграфена?

– Я знаю это от его внука. Ему сейчас… – Аграфена задумалась, сколько может быть Стэфу, но не пришла к чёткому выводу и продолжила: – Думаю, ему сейчас немного за тридцать. Словом, он мужчина в самом расцвете сил. И его тоже зовут Степан, хотя мы зовём его Стэфом.

– Стефан – это тот же Степан, – сказала Стеша шёпотом.

– Да. Он Стефан, ты Стефания. Такое вот удивительное совпадение.

– Но это не мой Степан. – Стеша встряхнула рукой, и снежинки вспорхнули с неё, как белые мотыльки.

– Понимаю. – Аграфена кивнула. – Но это именно он нашёл флягу с твоей запиской. И именно он припёрся на край земли, чтобы тебя найти. Стеша, он единственный верил, что ты жива. Представляешь, никто не верил, а он вот…

– Он хороший человек. – Стеша кивнула. – Но он не мой Степан…

– Дура ты! – сказала Аграфена в сердцах. – Может, он и не твой Степан, но он жизнью рисковал, чтобы тебя отыскать! И сейчас наверняка рискует! И найдёт! Нас обеих найдёт и спасёт! Он такой классный мужик! Ты даже не представляешь! В наше время нормальных мужиков наперечёт. И двое из нормальных достались нам с тобой!

Аграфена сделала глубокий вдох и замолчала, собираясь и с силами, и с мыслями. Наверное, она неправа! Даже наверняка! Осуждать Стешу за то, что она помнит своего Стёпу и отказывается признавать Стэфа, было нечестно! Но Аграфена ничего не могла с собой поделать. Такой уж у неё был характер.

– Я его уже почти не помню, – сказала Стеша после долгого молчания. – Своего Стёпу. Мне казалось: невозможно забыть. А я пытаюсь вспомнить его лицо и не могу. Это ведь ужасно, да? – Она посмотрела на Аграфену.

– Ужасно, – согласилась Аграфена. – Я бы, наверное, свихнулась, если бы начала забывать своего… – Она на мгновение задумалась, а потом выдохнула: – Своего Ареса! Он, конечно, тот ещё придурок и знать не знает, что он уже мой, но это не важно. Я уже всё решила!

– Вот и я, наверное, уже тоже всё решила, – прошептала Стеша.

– Что? Что ты решила? – Тут же насторожилась Аграфена.

– Кажется, мне незачем возвращаться. Меня там больше никто не ждёт.

В голосе Стеши не было ни отчаяния, ни обиды, ни боли. Она словно выгорела от долгого пребывания в этом странном месте.

– Тебя ждут! – сказала Аграфена твёрдо. – Уверена, что у твоей сестры…

– Катюши. Мою сестру зовут… звали Катюшей.

– Я уверена, что у Катюши были дети и внуки. Прикольно же будет, если окажется, что твои внуки старше тебя?

– Прикольно?.. – Стеша слабо усмехнулась. – Я всё никак не привыкну к тому, как ты разговариваешь.

– Прикольно – это типа круто! Ты понимаешь, что такое круто, Стефания?!

– Я догадываюсь. – Улыбка Стеши стала чуть шире.

– Кстати, имя Стефания нынче весьма актуально. Актуально – это значит…

– Я догадываюсь. – Стеша кивнула. – А как насчёт имени Аграфена? Оно не было… актуально даже в мои времена.

Аграфена пожала плечами.

– В наши тоже. Это папенька мой учудил. Но мы отвлеклись! Слушай дальше лекцию про будущее, которое уже наступило! В этом будущем ты нужна своим потомкам, мне, Аресу и Стэфу. Стэфу ты нужна больше, чем кому бы то ни было.

– Он меня даже никогда не видел. – На бледных щеках Стеши вдруг вспыхнул румянец. И темнота, обступившая их уже со всех сторон, вдруг замерцала сотнями зелёных огоньков.

– Это же огни святого Эльма! – сказала Аграфена с восхищением.

– Бабушка называла их болотными огнями. Если верить легендам: это души людей, погибших на болоте!

– …Это неправда! – послышался за их спинами детский голосок.

Стеша и Аграфена синхронно оглянулись. Позади них, взявшись за руки, стояли мальчик и девочка. Те самые, из далёкого детства Аграфены.

– Привет, Феня! – сказала девочка, а мальчик смущённо улыбнулся. – Как ты выросла! Теперь с тобой будет неинтересно играть.

– Очень жаль, – вежливо ответила ей Аграфена.

Крошка-марёвка окинула её внимательным взглядом, словно взвешивала на невидимых весах.

– Но и кушать тебя нам не хочется.

– Какое облегчение, – выдохнула Аграфена. – Не надо нас есть. Мы же можем просто поговорить?

– Можем. – Девочка улыбнулась. На мгновение между её зубками мелькнул кончик