Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Наталья Юрьевна Сухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Богословское отделение было единственным, в котором богословские науки держали несомненный перевес, при этом во всех четырех академиях к этому отделению принадлежали ректоры. Но повышенный интерес к церковно-историческим наукам и стремление к реальной работе с источниками вели к тому, что сильные студенты часто миновали богословское отделение[580].
Догматическое богословие читалось в начале периода во всех академиях, кроме МДА, в историческом варианте. Но такое изложение не удовлетворяло всем предъявляемым к курсу требованиям, и во второй половине 1870-х гг. проводились попытки синтетического изложения: систематический курс, затем исторические экскурсы[581].
Катанский Александр Львович, профессор СПбДА
Одним из наиболее проблемных и критикуемых предметов было нравственное богословие. Традиционные систематические курсы, построенные по классическо-схоластической форме, хотя и содержали обширный библейский и святоотеческий материал, не могли удовлетворить новых запросов к богословскому образованию. Предлагалось даже соединить нравственное богословие с гомилетикой, но его самостоятельность была защищена традицией, практикой современной католической науки, значением для богословской науки и христианской жизни. Тем не менее вопрос о научной постановке нравственного богословия так и не был решен удовлетворительно[582].
Беляев Александр Дмитриевич, профессор МДА
Сравнительное богословие, вопреки предреформенным требованиям, получило характер не практический, а историко-исследовательский[583].
Патристика в эти годы определяла свою научную самостоятельность: с одной стороны, вырабатывала собственные методы работы с источниками, отличные от методов догматического богословия и гомилетики, с другой стороны, осмысляла свое отличие от церковной истории. Процесс был довольно успешен: к концу периода вопрос о законности самостоятельного места патристики в богословском образовании не вызывал сомнений[584].
Библейская археология и еврейский язык, соединенные в одну кафедру, не входили в семинарские программы и в группы специализации выпускного курса, поэтому привлекали меньшее внимание Учебного комитета и даже Советов академий. Методы преподавания и содержание лекционных курсов определялись личным отношением преподавателя к новым веяниям и его собственной ревностью к научным занятиям: в МДА и КазДА сохранялась дореформенная традиция, хотя старые методы нередко вызывали неудовлетворенность студентов и критику коллег-преподавателей, в СПбДА и КДА в учебные курсы более активно вводились современные методы преподавания и последние научные достижения[585].
Горский-Платонов Павел Иванович, профессор МДА
Терновский Сергей Алексеевич, профессор КазДА
Церковно-историческое отделение было наиболее гармоничным по составу предметов и сильным по составу преподавателей-специалистов и студентов во всех академиях. Его успешной учебной деятельности значительно способствовало развитие церковно-исторических наук, расширение источниковой базы, контакты со светской исторической наукой. Выделение двух кафедр для общей церковной истории дало возможность поставить полноценное преподавание истории Греко-Восточной Церкви после разделения Церквей, что способствовало научному и учебному становлению церковной истории Византии и православного Востока[586]. История Русской Церкви, совершенствуя научные методы в процессе разработки новых источников, отрабатывает постепенно и учебную методологию. Расширение круга новых источников, церковно-практическая востребованность специалистов приводят к «переполнению» курсов истории Русской Церкви, и проблемой становится их перенасыщенность[587].
Определенную проблему представлял предмет истории и обличения русского раскола. Общая научная настроенность отделения, лекционная система приводили к историко-исследовательской его постановке, но церковная необходимость подразумевала и подготовку специалистов, знакомых с практической стороной дела. Деятельность самих преподавателей-специалистов, хотя и была достаточно активной, проблемы не разрешала[588].
Единственной богословской наукой церковно-исторического отделения, не получившей нового учебного развития, была библейская история: ее неестественная оторванность от Священного Писания и библейской археологии была данью дореформенному порядку[589].
Гражданская история, общая и русская, гармонично вошла в состав отделения: сами преподаватели гражданской истории были в подавляющем большинстве выпускниками академий, используемые ими методы были не привнесены извне, но рождены в процессе их самостоятельных занятий. В этом была и проблема: синтез исторических и богословских методов, на который возлагались надежды при составлении Устава, осуществлялся очень медленно[590]. Единственным преподавателем-историком с университетским образованием был профессор МДА В.О. Ключевский, пытавшийся, и небезуспешно, ввести в преподавание разработанные исторические методы, принципы работы с историческими источниками.
Ключевский Василий Осипович, профессор МДА
Научная работа преподавателей-историков, использование историко-критических методов в исследованиях не всегда приводили к построению систематических курсов, продуманных в содержательном и методическом отношениях[591]. Это был период накопления материала и опыта.
Лебедев Алексей Петрович, профессор МДА
Самым большим нареканиям подвергалось церковно-практическое отделение: отсутствие общей идеи в составе его наук, двойственность в направлении – церковно-практическое (пастырское) и словесное.
Пастырское богословие соединилось Уставом 1869 г. в одну кафедру с гомилетикой: нетвердость в их дореформенной постановке лишь отчасти была разрешена и в этот период. Научный настрой академий требовал и от этих наук соответствующего развития, практическое направление менее привлекало сильных студентов. Проблема была и в том, что Устав 1869 г. не включил в число обязательных занятий студентов составление проповедей, оставляя это на волю Советов духовных академий[592].
Церковное право, церковная археология, литургика в эти годы научно развивались, были намечены направления исторических исследований в этих проявлениях церковной жизни[593]. Это развитие поставило вопрос: в чем должна состоять практическая специфика этих предметов.
Принципиально новую постановку получили церковная археология и литургика. Особые надежды, возлагаемые на развитие церковной археологии даже светской наукой, требовали адекватного ответа: построения системы подготовки научных и преподавательских кадров, способных соединить знания историко-археологические и богословские. В значительной степени это удалось, хотя востребованность кадров в этом случае превышала реальные возможности академий[594].
Словесное направление этого отделения пользовалось большой популярностью среди студентов. Интерес стимулировался развитием духовной журналистики – реального поприща деятельности для выпускников академий – и интересом к родному языку и русской литературе, о которой Церкви, в лице академий, необходимо было составить определенное мнение. Однако проблему составляло чрезмерное увлечение студентов светской литературой, что выражалось отчасти и в популярности небогословских тем, предлагаемых для семестровых и курсовых сочинений[595].
Русский язык и славянские наречия, хотя и были через несколько лет после введения Устава 1869 г. обеспечены преподавательскими кадрами, не получили прочного основания в академиях[596]. Но к концу периода славистика получает развитие в СПбДА, хотя не филологическое, а историческое. Это закрепляется учреждением сперва особой приват-доцентуры, а вскоре и самостоятельной кафедры по истории славянских Церквей.
«Классическая» составляющая в учебном плане духовных академий вызывала неоднозначное отношение в корпорациях: семинарский уровень знаний по греческому и латинскому языкам, несмотря на усилия Устава 1867 г., был низок для самостоятельной работы с богословскими текстами. В 1878 г. оба древних языка были сделаны обязательными для изучения каждым студентом