Спустя девяносто лет - Милован Глишич

комнату своей красотой. Адвокат ткнул Мойсило пальцем и прошептал ему на ухо:

– Видите эту девушку? Как она вам?

– Красавица! – ответил Удод, смущаясь и поджимая губы.

– Это та девушка, о которой я вам рассказывал в Пожеге, если помните… А теперь, раз уж вы здесь, можете и сами взглянуть… – И они снова продолжили разговор. Удод ни на шаг не отходил от адвоката, а всюду был вместе с ним. Вот так веселье продолжалось до ночи, а потом все разошлись.

* * *

На следующий день около полудня адвокат и Мойсило Удод сидели в гостинице «Под тополем».

Мойсило рассказывал адвокату что-то очень конфиденциальное, а тот слушал, слушал, а потом сказал:

– Просто положитесь на меня, а я уж всё устрою.

– Только скажите, а родители согласятся?

– Это уже моя забота. Согласятся, почему нет?.. Главное – устроить так, чтобы девушка в вас влюбилась и вы завоевали её расположение…

– Да-да, вы правы, – согласился Удод. – Вы меня уж научите, как мне держаться.

– С удовольствием… Было бы неплохо, если бы вы для начала преподнесли ей какой-нибудь подарок, например красивое колечко или шпильку с бриллиантом…

– Хорошо… Но только как угадать, чтобы ей пришлось по вкусу? – спросил Удод.

– Оставьте это мне. У меня есть знакомый ювелир в Пеште, так что я выберу и достану для вас украшение: и дёшево, и красиво, не стыдно будет подарить.

– Я вас очень прошу, вы это устройте… А я уж… Эх! – Тут Удод развёл руками и пожал плечами, не в силах высказать то, что собирался. Этим «эх!» он выразил всю свою благодарность и то, сколь многим он обязан адвокату.

– Так… – снова начал адвокат. – Я завтра сразу ему напишу, а когда он назовёт цену… сообщу вам. А когда мы его получим, то вместе пойдём, чтобы вы могли представиться и вручить…

Мойсило снова засмущался, и, потерев шею, сказал:

– Может быть, вы лучше сами, а я как туда пойду – как-то неудобно…

– Как хотите, – говорит адвокат. – А я вам достану украшение.

– Я… Да… А деньги, сколько потребуется…

– Да, да. Так вы и увидите, действительно ли понравились девушке, по тому примет ли она ваш подарок… А я уж скажу ей, от кого он. Лучше бы, конечно, чтобы вы сами вручили. Но раз вы говорите, неудобно, тогда лучше я буду посредником, как друг семьи.

– Да, да… – перебил его Удод. – Вы правы, лучше вам, вас уже знают… А сколько, вы вчера говорили, за ней приданого?

– Думаю, тысяча дукатов наличными, не считая мебели и прочего…

У Удода прямо глаза загорелись, когда адвокат сказал о таком приданом. И на этом разговор закончился.

И часа не прошло, а адвокат уже сидел в доме Николы и долго говорил о бале, о женщинах, о драгоценностях и наконец сказал:

– Было бы хорошо, если бы мы и нашей Савке купили шпильку для волос с бриллиантами. Девушка из такого дома – ей нужны украшения.

– Почему бы нет, – говорит Никола. – Ты умеешь выбирать украшения, вот ты и купи ей.

И вот не прошло и десяти дней, а адвокат уже получил из Белграда шпильку. Он отнёс её Удоду и показал ему «какой тонкой работы в Пеште украшения». Удод только и сказал: «Очень изящно!» – и спросил адвоката, сколько это стоит. «25 дукатов!» – ответил тот. «А почему именно 25?» – спросил Мойсило, потёр шею, и опять какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось у него из-за этой цифры. Он отсчитал деньги адвокату и попросил передать девушке шпильку и заверить её в совершенном почтении. Адвокат сунул деньги в карман, затем отнёс шпильку Николе и, разумеется, взял у него тоже 25 дукатов за покупку. Девушка воткнула шпильку в волосы и носит как своё украшение, купленное на отцовские деньги. Адвокат при случае показал Мойсило, что девушка в самом деле приняла его подарок и носит. Удод видит и прямо тает от радости.

* * *

Время шло. Помимо той шпильки Мойсило подарил Савке золотую брошь и золотые серьги на Вербное воскресенье; на Пасху – платье плотного шёлка и ещё другие подарки поменьше. И всё это адвокат доставал так же, как и ту шпильку с бриллиантом. Савкин отец покупал те же самые вещи, и в то же время Удод думал, что это его подарки. Адвокат иногда приносил носки или полотенца и дарил их Удоду как ответный подарок от девушки.

Мойсило уже начал убеждать адвоката рассказать о нём родителям, потому что поговаривают, что уже начали сватов к ней засылать. Адвокат его сдерживает.

Так Удод встретил 25 мая в Смедерево. Никто не знает, что ему тут нужно, чего дожидается. Знают только, что зовут его Удод, и видят его иногда с адвокатом. Спрашивают адвоката, а он говорит:

– Это мелкий лавочник, он малость с приветом. Мы с ним познакомились в том году в Пожеге, вот он и липнет ко мне, как только увидит.

И вот наконец у Удода почти совсем не осталось денег. Всё ушло на подарки и на прожитьё, так он долго сидел без дела. Не больно-то весело. И снова у него какое-то нехорошее чувство. За что бы он ни расплачивался – всё время, как назло, выходит или 25 грошей, или 25 дукатов, или 25 стаканов пива… Всё время эта зловещая цифра – 25!

И вот однажды сидит Удод в кафане при гостинице «Под тополем», задумался о своём плане, о капитале, о своих спекуляциях. Тут в кафану вошёл какой-то незнакомец. Подошёл и сел за столик к Мойсило. Мойсило сразу принял застенчивый вид и принялся придумывать, что бы такого сказать, чтобы вышло утончённо. Незнакомец сел и спросил Удода, кто он, чем занимается.

– Я, извольте видеть, – начал Удод, стараясь выражаться изящно и по-городскому, – к вашим услугам, Мойсило, так сказать, Удод, торговец…

– Счастлив знакомству! – ответил незнакомец, глядя на него как-то важно, и тоже назвал свои имя и фамилию, сказав, что он путешественник.

– Рад слышать ваше почтенное имя, – изящно выразился Удод и спросил: – А откуда вы едете? Если позволите полюбопытствовать…

– Нынче с юга, с сухопутной границы, но я всюду ходил. Я описываю народную жизнь… – И тут путешественник принялся рассказывать, как путешествовал, как он хорош в этом деле и что дело это сложное, но очень важное. Бедняге Удоду только бы малость развеяться от своих забот, так что он слушал его с величайшим вниманием. Тут и обед принесли. Они вместе обедают, а путешественник всё рассказывает.

– О, если бы вы знали, как это прекрасно –