Спустя девяносто лет - Милован Глишич

– За что?.. За то, что несчастье с ним, с бедняком, приключилось! Он был порядочный человек, но как-то влез в долги. Задолжал одному ростовщику – был такой Узлович, тот его разорил, и вот до чего дошло… Горбатился, бедняга, откладывал, но всё впустую. Сначала долг небольшой был, потом наросли проценты, какие на долг, какие за отсрочку… Никак не выбраться. А ты же знаешь, как у нас последнюю шкуру дерут с должников. Когда он понял, в какую беду попал, то и работать стал хуже. А что за радость работать, если весь доход другому идёт? Пить начал. Даже поговаривали, что в уме повредился.

– Эх, бедняга! А почему он не нашёл какого-нибудь честного человека, чтобы вытащил его из беды?

– Так он и нашёл, но тут ему палки в колёса вставили. Капитан на него за что-то взъелся. Да и на виноградник его облизывался. А Узлович на луг, и вот они всё шушукались и готовили ему западню. Когда уже дом собрались продавать, он, бедняга, нашёл какого-то порядочного человека, который готов был дать ему денег. Хотел вырваться из кабалы. Но не тут-то было, капитан с Узловичем как-то дознались и побежали к тому человеку. Как на грех, оказалось, он двоюродный брат капитана. Капитан на него насел: «С ума, – говорит, – сошёл! Кому ты деньги даёшь, этому пропащему пьянице? Да он в долгах как в шелках… Плакали твои денежки!» И отговорили его… А Радан, бедный, так радовался! Прямо ожил, хвастался мне, как выберется из долгов…

– Так ты объясни толком, за что его посадили-то?

– Погоди, сейчас расскажу… Когда они с тем покупателем дело испортили, Узлович подал в суд и добился продажи имущества… И до чего же они быстро всё провернули, ты бы знал! Непонятно, когда успели всё устроить и объявить. И вот как-то утром зовёт меня капитан и улыбается: «Давай, Джука, собирайся, на аукцион поедем!» Я собрался, и мы поехали. Когда уже в Крниче проезжали виноградники, капитан показал пальцем на виноградник Радана: «Как тебе этот виноградник, Джука?» – «Хорош, – говорю, – такие редко встретишь». «И что это он спрашивает?» – думаю.

Тут мы свернули и прямо к дому Радана. Вот оно что! Понял я теперь. Тут и Узлович, и крестьяне, и какие-то деревенские торговцы вышагивают перед домом. Бедный Радан весь позеленел от злости. Жена и дети как побитые… Начались торги – всё подряд скупает Узлович, крестьяне вроде покупают, а вроде и нет, жалеют человека. Дошло дело до дома. Дети пищат, жена воет. А Радан, бедняга, кинулся в дом как бешеный. Мы все переглянулись, что это с ним? И тут вдруг выстрел через слуховое окно, и Узлович уже лежит, не шевелится!..

– Убил! – ахнул Пайя.

– Убил, ещё как. Не выдержал человек! Шутка ли, остаться с малыми детьми без крыши над головой, как нищему!.. Поднялся шум, сбежались люди из деревни. Он, бедняга, сам вышел и сдался властям, и его тотчас же взяли под арест…

– А дом-то продали?

– Продали. Всё ушло за долги и судебные издержки, ещё и не хватило… А Радана сначала на допрос, потом судили, дали срок, и вот он, бедняга, до сих пор не вышел. Капитан опять взялся за старое. Виноградник он получил, теперь, наверное, с другим помощником продаёт сахарную голову… Сиротки Радановы скитаются по чужим домам, а жена вскоре померла от горя… Эх, Пайя, вот как может жизнь повернуться!..

– Мы закрываемся! – крикнул официант, расставляя по местам стулья. Джука и Пайя ушли. Остальные гости давно уже разошлись. Хозяин дремлет за одним из дальних столов. Только одна лампа ещё теплится. Снаружи завывает ветер, закидывая в окна снежную крупу, и вдалеке слышно, как поют пьяные.

Нехорошее число

В аккурат накануне Масленой недели, 25 февраля тысяча восемьсот семьдесят какого-то года, в Смедерево, в новой кафане господина Николы, состоялся вроде как бал – или что-то в этом духе… Там были все сливки смедеревского общества, как мужчины, так и женщины – из торгового или чиновного сословия. Тут был и сам владелец кафаны Никола Йович, самый богатый человек в Смедерево, со своей семьёй: женой и единственной дочерью, о которой много говорили в Смедерево и окрестностях. В самом деле, с тех пор как Николина Савка заневестилась, все смедеревские холостяки нацепили щегольские чёрные костюмы и красивые перчатки. А практиканты всех возможных канцелярий Смедерево столько понабрали авансов, что казначеи не упомнят. Одеколоны и помады, воротнички и банты, браслеты и изящные пуговицы скупались как никогда за всю историю Смедерево… Словом, холостяки все как один франтами заделались!

Кроме Николы с семьёй на балу присутствовал и Бранко Небранович, адвокат и первейший друг Николы, можно сказать, Никола его почитает за родственника. Бранко представляет его интересы, даёт ему советы, покупает ему для дома всё, что потребуется, всё изящное и со вкусом подобранное. Это весьма подвижный, разумный, остроумный и очень общительный человек. С честными он честен, а с нечестными, ей-богу, умеет сыграть хорошую шутку. Остальные всё гости. Все одеты как положено на балу, точнее, как они видали или слыхали, что одеваются на балах в Белграде. Мужчины, кто собирается танцевать, все в изящных костюмах из салона, а женщины опять-таки все в белом! Значит, бал ни дать ни взять как в каком-нибудь белградском отеле! А чтоб ещё больше походило на столицу, пригласительные отпечатали аж в самом Белграде. Музыканты, правда, «простые». Когда их слушаешь, кажется, будто целый мешок кошек мучают, ну да ладно, какие есть.

Сразу начались музыка, танцы, разговоры. Никола, понятное дело, сел со своими в отдельной комнате и за бокалом хорошего вина разъясняет им про политику, объявляя «бунтовщиками, предателями, выродками» и так далее всех, кто что-то вякает про status quo[60].

Тут в танцевальной зале какой-то переполох. Снаружи слышится тонкий пронзительный голос:

– Да вот же пригласительный. Впустите меня!

– Что там такое? – спросил Никола адвоката, который как раз зашёл в комнату.

– Да там один, говорят, хочет внутрь, но одет неподходяще.

– Местный?

– Кажется, нет, ребята говорят, не местный.

– Да пусть заходит, – сказал Никола и продолжил свои политические разговоры.

Адвокат вышел в залу и махнул парню у двери.

– Впустите его!

Дверь открылась, и вошёл мужчина в турецкой одежде. Среднего роста, голова маленькая, лоб низкий, до половины закрыт лохмами, надбровья выпуклые, брови срослись, глазки маленькие и запавшие – не сказать, чтобы живые, усы маленькие и редкие, нос острый и вздёрнутый, рот большой,