Спустя девяносто лет - Милован Глишич

покупали у Джуки сахарную голову, которую он «купил для себя, когда утром уезжал из города», и отдали капитану как сувенир для детишек. В Звезде опять-таки был спор из-за деревенской мельницы, капитан научил народ слушать правительство и поддерживать его; и там истцы подарили капитану сахарную голову, чтобы тот отвёз небольшой подарочек детям. В Крниче он снова разбирал какой-то земельный спор и заодно внимательно выслушал священника Перу Поповича, который жаловался на учителя Сретена Павловича, что он неблагонадёжный, что ругает законы, религию, что развращает детские умы, даёт им читать всякие вредные книжки, говорит им, что нет ни неба, ни рая, а одна пустота; говорит, что не следует слушать власти… Всё это капитан «принял к сведению» и, конечно, снова получил сахарную голову, так, в подарок деткам. Оттуда он отправился в Прхово, Драгоевац, Мрдженовац, Миокус и так далее, всего в его уезде насчитывалось более пятидесяти четырёх деревень. Везде у него было какое-то служебное дело: где-то он расследовал спор, где-то отдавал распоряжения, где-то проверял, нет ли каких подстрекателей и так далее, в общем, всё, что входит в обязанности такого замечательного капитана, который только ревностной службой, усердным трудом и великой услужливостью к вышестоящим достиг этого своего звания.

Везде он произносил прекрасные поучительные речи, полные наставлений, какие может произнести только такой прилежный и ревностный капитан. И везде его хорошо принимали и угощали. А под конец он всегда получал ту самую сахарную голову из Джукиной сумки, просто так «деткам отвезти подарочек»… Целую неделю томился наш приятный капитан, путешествуя по уезду «в целях исполнения служебных обязанностей».

Уже на обратном пути, подъезжая к Владимирцам, где находилось управление уездом, он удовлетворённо спросил своего верного Джуку:

– Ну что, Джука, удачно, вучевчане довольны, а?

– Верно, господин капитан, верно! – ответил Джука улыбаясь. – Но могло быть ещё лучше. Жалко, что этот мерзавец её обломал, я смог бы везде продавать её по три талера.

– А по сколько продавал?

– Всего за дукат.

– И сколько раз ты её уже втюхал?

– Сколько всего мы деревень объехали.

– Мы сильно потеряли на том, что она обломана, – сказал капитан, а затем, подсчитав про себя, добавил: – Знаешь сколько, Джука?

– Сколько, господин капитан?

– Пятьдесят четыре деревни – ровно десять дукатов и два талера!

– Ох, ничего себе! Много… – подивился Джука такой недостаче. – А во всём Радан виноват.

– Ничего, Джука!.. Он мне за это заплатит… – пригрозил капитан.

К тому времени коляска уже подъехала к управлению уездом, где и остановился капитан со своим трудолюбивым Джукой и богатым уловом.

Всё снова пошло своим чередом; и работа в канцелярии шла по-прежнему – только в комнате у Джуки перед капитановой канцелярией стояла теперь эта сумка с сахарной головой, а капитан, расхаживая по утрам по кабинету и попивая кофе, всё шептал какие-то цифры и часто погружался в расчёты… Однажды он так увлёкся, что вместо нужного номера записал на одном документе «№ 54 дук. и 12 %…»

* * *

Боже мой, что за шум в Крниче?! Бьют барабаны, стучат бубны, гремят зурны, визжат скрипки… Давно уже не было такой тьмы народу и такого шума даже во Владимирцах, где сидит уездное начальство, не говоря уже о Крниче. Удивляться нечему, тут большой праздник!

Это слава[54] у Давида Узловича, писаря в управе. Гости у него все самые достойные. Не говоря уже о лучших людях из самого Крнича – например, новый учитель Сима Стойнич, заменивший Сретена Павловича, того самого, которого в прошлом году прогнали куда-то к влахам под Мироч[55] в наказание за то, что он развращал детские умы и ругал власть. Не говоря уж о самом хозяине дома, который, стоило ему только отучиться в начальной школе, отселился от отца и начал писать по деревенским конторам, а отец от него отрёкся, слышать о нём не хотел и не оставил ему наследства, как остальным братьям; а он только сильнее увлёкся письмом и адвокатской работой, выучил назубок все законы, и что разрешено, и что запрещено, а там получил должность писаря в сельской управе и на этой должности «тяжким трудом, по копеечке» за десять лет заработал кое-какие деньги, и теперь, слава богу, ему есть чем угостить друзей и знакомых. Не стану говорить и о попе Пере, который может на полном скаку удержать на голове полную бутылку вина и который всегда водит за собой здоровенную чёрную псину. Однажды он запер её в церкви после вечерни: всю ночь бедный пёс носился по церкви, прыгая на все возможные столы, а люди бежали подальше, думая, что явилась какая-то сила, посланная им в наказание за грехи. А когда они на следующий день с трепетом подошли и открыли дверь – к великому их удивлению, из церкви выскользнул поповский пёс. Внутри всё было раскидано и перевёрнуто; три дня и три ночи три священника служили бдения, пока церковь снова не очистилась. Итак, позвольте мне не упоминать тех людей, которые всегда в компании Узловича, а отметить только тех, кто издалека приехал к нему на праздник. Прекрасные гости – таких днём с огнём не сыщешь. Вот учитель Иво из Скуплена; и ещё другой Иво, учитель из Яловика; и Станое, учитель из Муратовца; и косой поп Еротие из Миокуса, который волочится за девками, когда ему приходит охота, и поёт с цыганами какие-то похабные песни. Приехал и сам капитан Максим Сармашевич. Остальные – писари из разных управ и тому подобные, но всё это опять-таки гости, достойные хозяина торжества, они любят его и ценят.

Капитанов мундир уже изрядно поизносился, конечно, не так, как у тех, которые по долгу службы всё куда-то бегают, но всё-таки поизносился… И пора бы уже, ведь нынче третий Юрьев день с той памятной первой «сделки» в Вучевице. И действительно, сплошная удача вучевчанам! Сколько раз наш капитан по служебной надобности объезжал уезд!.. Сколько раз верный Джука торговал сахарной головой, и вот пакость какая, так ни разу и не продал за три талера, а всё только за дукат!..

В общем, как видите, широко гуляет Давид Узлович. Все едят, пьют, поют и смеются, танцы, музыка, всё время звучат заздравные тосты. Пьют за здоровье начальства и того, кто его выдумал; пьют за здоровье «добрых людей», которые уважают господ, приглашают к себе в дом, принимают и угощают как могут чем бог послал; пьют за здоровье хозяина Давида, который тяжким трудом заработал на свой прекрасный дом, имущество и запасы и теперь может как полагается принять своих достойных гостей. Все тосты один