Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

— Я знаю, — говорю тихим тоном. — Обещаю, я остановлюсь.

Он улыбается.

— Хорошо.

Я стану монстром, если убью его? Мое сердце сжимается. Он не хочет быть Кросби. Он не…

Я перестаю хромать, когда мы достигаем подножия лестницы, и прошу его отдать телефон.

Он закатывает глаза, будто не может поверить, что я тоже потерял свой телефон.

Набираю 911 и терпеливо жду звонка.

Спокойно и сдержанно прошу оператора приехать на угол Берри-стрит и Таллсайд. Когда меня спрашивают, зачем, я просто бросаю трубку.

— Такси, вероятно, было разумным решением. Тебе не следует садиться за руль в нетрезвом виде, — ругает меня Перри.

Я вздрагиваю. Разговор о вождении в нетрезвом состоянии обычно его раздражает.

Несколько секунд он стоит спокойно, а потом темнота окутывает его лицо. Его глаза пылают ледяным огнем, и эта безумная злость снова берет верх.

Я не теряю ни секунды.

Перепрыгивая через две ступеньки, я испытываю шок от того, что у меня болит нога, но по мере того, как во мне разгорается страх, во мне поднимается новая волна адреналина.

Кросби смотрит на меня холодными, устрашающими глазами, прежде чем выбежать наверх по лестнице вслед за мной.

Мне просто нужно отвести его от них.

XLII

Уинн

Мы медленно едем по переулку. Мигают полицейские мигалки, офицер что-то фотографирует у подножия цементной лестницы, ведущей на смотровую площадку.

Лэнстон смотрит на меня тревожным взглядом.

В кафе мы пробыли чуть больше часа.

Я устала и просто хочу лечь в постель и хандрить. Один взгляд на Лэнстона подсказывает мне, что он чувствует то же самое.

Офицер машет нам рукой, чтобы мы остановились.

— Нам позвонил мужчина и попросил встретиться с ним здесь. Вы не видели ничего необычного?

У меня сердце замирает, когда я вижу кровь у подножия лестницы. Единственная беда, с которой столкнулся этот город, произошла от рук Кросби. Называйте это как угодно, но я знаю это всем своим существом.

Лиам.

Лэнстон говорит из-за моей спины, когда я молчу.

— Нет, не видели. Но мы будем следить за этим.

Офицер кивает и возвращается на нижнюю ступеньку, где кровь.

Я возвращаюсь на свое место.

— Лэнстон, кажется, Лиам был здесь.

Он смотрит вперед, когда паркуется и расстегивает ремень безопасности. Круги под его глазами заставляют мое сердце болеть.

— Я знаю, что ты хочешь в это верить, Уинн. Но я так не думаю. Лиам…мертв.

На мои глаза наворачиваются слезы. Лэнстон хмурится, будто ему жаль говорить такие жестокие вещи, но я знаю, что он устал.

Устал от такой глупой вещи, как надежда.

Он выходит из машины и направляется внутрь. Я остаюсь сидеть еще несколько минут, прежде чем решаю проверить догадку, которую я чувствую в глубине моего ума.

— Извини, Лэнстон, — бормочу я себе под нос, перебираясь через центральную консоль, садясь на водительское сиденье.

Завожу двигатель и еду по дороге к смотровой площадке. Ему действительно стоит прекратить оставлять ключи в машине; мы уже не в «Харлоу».

Парковка пуста.

Я паркую машину и выхожу из нее, прислушиваясь, но вокруг тишина. Единственные звуки — это ветер и хруст листьев, летающих по земле.

Я знала, что глупо этим заниматься. Лэнстон тоже это знал.

Но я не могу сдаться…пока не буду уверена, что он действительно умер. Я не сдамся.

Глубокий вдох.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю.

Вспышка цвета привлекает мое внимание.

Смотрю на землю внимательнее и вижу каплю крови, которая все еще мокрая и блестящая на холодном воздухе, но еще не замерзшая.

От удивления у меня перехватывает дыхание, и во мне зарождается надежда. Я не решаюсь выкрикнуть имя Лиама.

Если это он, то истекает кровью и от чего-то убегает.

От кого-то.

Раздается выстрел, и я не успеваю подумать. Бездумно бегу на звук.

Расстояние приглушает его, поэтому я знаю, что он довольно близко, но не могу понять, где именно.

Еще один выстрел, ближе. Я бегу прямо к лесу за стоянкой. Он наклонный, и примерно через двадцать шагов вверх, насколько я могу видеть, простирается огромное желтое поле.

Два окровавленных человека борются за пистолет.

— Лиам! — кричу я и бегу к двум мужчинам.

Я знаю, что это иррационально.

Знаю, что должна позвать на помощь. Если бы я была в здравом уме, возможно, я бы так и поступила, рискуя жизнью Лиама.

Но сейчас я не в состоянии мыслить рационально.

Я слепо влюблена, и каждая секунда, которую теряю, означает, что на кону его жизнь.

Оба мужчины поворачивают головы ко мне, и в поле зрения появляется красивое лицо Лиама. Его глаза испуганы, и он истекает кровью.

Кричит мне, чтобы я разворачивалась и убегала.

Но он жив.

Он не покрыт теми неописуемыми ожогами и не лежит на морге с биркой на большом пальце ноги. Он дышит, кричит и смотрит на меня.

Он здесь. И Кросби тоже.

Я не слышу ничего, кроме стука своего сердца, когда валю Кросби на землю. Он такой же высокий, как и Лиам, и я быстро осознаю это, когда он легко сбрасывает меня с себя и прижимает к земле.

Его глаза безжалостны и полны злобы. Он вытаскивает пистолет и целится в меня.

Я никогда раньше не смотрела в дуло ствола. Это парализует — мозг не знает, что ему делать: умолять или кричать. Поэтому я не делаю ни того, ни другого и смотрю мимо дула, встречаясь глазами с Кросби.

Его взгляд опустошает мою душу. Он убил всех в «Святилище Харлоу», и, возможно, тех, кто был до нас.

Лиам стоит позади Кросби, держа в руке камень размером с мою голову. Он кричит, когда бросает его. Все замедляется, как в кино, только я смотрю с худшего места в кинотеатре.

Камень попадает в череп Кросби с такой силой, что звук раздается в моей груди, такой громкий, что у меня болят уши.

Я вижу, как глаза Кросби закатываются на затылок и он падает на бок. Лиам ползет ко мне, мучительно стонущий с каждым вздохом. Падает рядом со мной, слезы текут по его лицу.

— Я думала…я никогда… никогда не увижу тебя снова, — произношу я. Вздрагиваю и хмурю брови от глубокой, невыносимой боли, которая пульсирует в моей груди. Что-то не так.

Почему я мокрая? Здесь тепло.

Взгляд Лиама спокойный и ободряющий. Он давит рукой на мою грудь, и мне больно. Я пытаюсь выгнуться под его весом, но он держится крепко.

— Я люблю тебя, Уинн. Мне очень жаль, прости за все.

Он кашляет, брызги крови заливают плечо.

Мои глаза расширяются; ему больнее, чем я думала.

— Лиам, ах, это… это больно.

Становится холоднее.

— Послушай меня, Уинн. Тебе нельзя засыпать, детка. Ты можешь это сделать для меня?

— Хм? — бормочу я. Становится трудно сосредоточиться. У меня кружится голова и мне холодно. — Мне так холодно, Лиам. Почему мне так холодно?

Я так устала и…мне больно. Мне больно.

— Больно, — плачу я.

— Шшш… Всё хорошо, Уинн. Мы в порядке. Я так тебя люблю. Пожалуйста, держись. Всё хорошо, детка. Мы выживем. Мы втроём выживем. Ты, я и Лэнстон, помнишь? Обещаю, ничего не случится. Я люблю тебя.

XLIII

Лэнстон

Она сбежала, не сказав мне ни слова.

Конечно, она так и сделала.

Грудь вздымается, когда я поднимаюсь на вершину смотровой площадки. Эти ступеньки слишком крутые для любого. А вот и мой Мерседес…

Выстрел.

Моя голова дергается в сторону холма. Выстрел?!

Я выбегаю на холм и вижу три тела, лежащие на желтом поле.

О, Боже. Нет.

Добегаю до них за считанные секунды. На земле лежит пистолет и окровавленный камень. Кросби выглядит то ли мертвым, то ли нокаутированным. Его голова разбита, вся в крови.

И тогда я вижу их.

Они лежат неподвижно, держась друг за друга так, будто только смерть может их разлучить.

Их глаза закрыты, а на лицах смешались слезы и кровь.