Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Мой позвоночник выпрямляется, и каждый волосок на шее становится дыбом.

— Кросби? Где мы?

Он медленно развязывает повязку. Свет режет глаза, и я вздрагиваю от боли, прежде чем он появляется в поле зрения.

Голова кружится, конечности болят.

Я никогда не видел своего брата таким растрепанным. Он выглядит хуже, чем когда-либо прежде. Его темно-каштановые волосы взъерошены, а светло-голубые глаза в тусклом свете кажутся почти серебристыми. Что он натворил?

— Кросби, что ты делаешь?

Я дергаю свои путы, но это бесполезно. Он связал меня, как животное, ожидающее убоя.

Он откидывает голову назад и стонет, как будто раздражённый.

— Я только что сказал тебе. Ты что, не слушаешь? Я убью твоих друзей. Поскольку они волшебным образом не оказались в «Харлоу», как я ожидал.

Он замолкает и опускает голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

Пот стекает по моему лбу, а страх наполняет грудь. Воспоминания о пожаре всплывают, выворачивая мои внутренности.

— Ты не сделал этого.

Глаза Кросби сияют от его зловещей улыбки, и он смеется мне в лицо.

— Но я это сделал.

Меня охватывает ужас. У меня нет смелости спросить, сколько людей выжило. Сомневаюсь, что его это волнует.

Ему нужны люди, которых я люблю, но он не может их получить.

Единственное, чего он хочет после смерти Нила, это мучить меня.

— Как ты мог…Когда твое наказание для меня превратилось в убийство? Ты хоть представляешь, что ты наделал?

Я безрезультатно тяну на себя кандалы.

Кросби пожимает плечами. Его черная толстовка слишком велика для него.

— Не то чтобы они были моими первыми.

Я на мгновение задумываюсь, прежде чем понизить голос.

— Пропавшие пациенты.

— Дзень-дзень-дзень! У тебя это заняло много времени.

Мое сердце разрывается с каждым вдохом все сильнее.

— Куда ты их дел?

Я не думаю, что переживу эту ночь, но даже если не переживу, по крайней мере кто-то узнает.

Кросби смотрит мне прямо в глаза. В его холодном взгляде мерцает лед, и он зловеще улыбается.

— Место, где ты был слишком много раз. Некоторые могут сказать, что ты танцевал на их могилах.

Мои глаза расширяются.

— Лунные цветы…

Он стучит меня по лбу и маниакально кивает.

— Все, кроме одной. Моника сбежала. Она была умной и остроумной, она изменила все в себе так быстро, что я так и не смог ее найти. Это она посадила те ебаные ночные цветы.

Перри…как ты превратился в этого монстра? Я смотрю на него другими глазами. Часть меня хотела верить, что он все еще там, глубоко-глубоко внутри, но Перри мертв. Он умер вместе с Нилом той ночью. Что-то другое вернулось вместо него.

— Где мы?

Я скрежещу зубами, отчаянно пытаясь сформулировать любой план, который мог бы его задержать. Лэнстон и Уинн должны быть на полпути в Бостон.

Они в безопасности. Они должны быть в безопасности.

— В Бейкерсвилле. Ты же не думал, что сможешь их спрятать, да? Они появились в «Харлоу» и ждали, чтобы увидеть, как твою жалкую задницу вытаскивают из огня.

Он жестоко смеется.

В Бейкерсвилле? Нет, они ехали в Бостон.

— Не хочу портить тебе удовольствие, но они далеко отсюда, — решительно говорю я.

Кросби перестает смеяться и наклоняется вперед, глядя на меня так, будто я шучу. Когда он не видит никаких колебаний в моих глазах, то спрашивает себя. В его ледяных глазах вспыхивает гнев, и он хватается за волосы, разговаривая сам с собой тихим шепотом.

— Он лжет. Он лжет. Не может быть, чтобы я их перепутал. А может… перепутал? Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Это все портит. Всё.

Я стараюсь не обращать внимания на его сумасшедший голос, когда он разговаривает сам с собой. Мои глаза оббегают маленькую комнату, в которой мы находимся, — ванную. Я никогда не был в такой раньше. Сосредоточься, Лиам. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь мыслить рационально.

Мои глаза открываются, и я тихо говорю:

— Кросби, мама сказала, что вы с Нилом приедете за мной.

Кросби замирает. Медленно поворачивается, его глаза маниакальные и дикие, когда он оценивает меня.

— Мама просила меня быть с тобой милым. Ты же меня любишь, помнишь?

Как бы я ни обижался на свою мать, по крайней мере, она всегда предупреждает меня перед его приходом. Напоминает мне о его словах-триггерах. И о моих словах-триггерах тоже.

Иногда это срабатывает, и я очень надеюсь, что это один из таких случаев.

Глаза Кросби опускаются в пол, прежде чем его поведение заметно меняется. Волна спокойствия и уравновешенности приходит на смену его безумному виду.

Я очень его люблю, но сегодня он умрет. Он больше никому не причинит вреда. Я об этом позабочусь.

Он наклоняет голову и улыбается мне обычной улыбкой.

— Лиам, что это за игра? — весело спрашивает Перри, развязывая меня.

Мне удается лишь натянуто, устало улыбнуться.

Адреналин исчезает из моей крови, а ножевое ранение в бедре теперь пульсирует от боли.

— Глупая игра, в которую играли старшеклассники. Ты же знаешь их, Перри, — вру я, и он легко кивает, веря старшему брату, как всегда.

Это его настоящее «я», Перри Уотерс, мой дорогой младший брат, который застрял в своей голове на втором курсе средней школы. Тот, что был в машине со мной и Нилом, когда произошла авария.

Обычный мальчик, который получил значительную черепно-мозговую травму и не смог смириться с тем, что его старший брат мертв. Невинный брат, которого я пытался удержать.

Той ночью я потерял их обоих.

Перри смотрит на меня растерянными, испуганными глазами, осматривая странную ванную комнату. Он замечает мою окровавленную ногу и паникует.

— Лиам, твоя нога.

Никогда не становится легче слышать, когда он говорит своим детским голосом. Когда смотришь на лицо взрослого мужчины и слышишь невинность, которую он пытается вложить в свой тон, становится жутко.

— Я в порядке. Давай уйдем отсюда и найдем Нила.

Мне больно притворяться, что он жив и ждет нас. Но мне хочется думать, что он где-то ждет Перри.

Он оживает и помогает мне выйти из ванной комнаты. Это маленькая однокомнатная квартира. Мое сердце выскакивает из груди. Стук в голове такой громкий, что я больше ничего не слышу.

Это сумка Уинн. Бейсболка Лэнстона.

Они не поехали в Бостон.

Мое дыхание настолько тяжелое, что Перри обеспокоенно поднимает бровь, глядя на меня.

— Что случилось?

Его глаза ярко-синие.

Прошло уже несколько минут, как он превратился в Перри. Обычно он меняется обратно через пять-десять минут, иногда не меняется в течение нескольких дней, но в этой напряженной обстановке, когда я паникую, кто знает, что может его спровоцировать.

Я благодарю Бога, что их здесь нет.

Двигаюсь к двери и мы выходим на улицу. Мерседеса Лэнстона здесь нет. Мгновенное облегчение охватывает меня, и мое бедро снова начинает пульсировать, напоминая мне, что я могу истекать кровью.

— О, я припарковался там.

Я указываю на смотровую площадку в конце переулка. Там уединенно; единственные люди, которые регулярно туда ходят, — это я и Джерико…Я пытаюсь избавиться от страха, что его может уже не быть среди живых.

Перри смеется.

— Почему ты так далеко припарковался?

Я делаю вид, что беззаботно пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы сделать вид, что завязываю шнурки. Перри смотрит в сторону города, улыбаясь, безразличный ко всему вокруг.

Осматриваю его пояс и вижу в кобуре револьвер, который, как я знал, он должен был бы носить с собой. Он носит его с собой повсюду.

Поднимаясь, я бросаюсь на него и хватаю пистолет, запихивая его за пояс брюк. Перри смотрит на меня так, будто я веду себя странно, и неодобрительно качает головой.

— Ты не можешь продолжать так напиваться, Лиам. Нил столько раз тебя прикрывал. Ты разбиваешь мамино сердце, знаешь… идешь по стопам отца.

Это был удар ниже пояса, которого я не ожидал.

Я был беззаботным подростком — возможно, я заслуживал всего, что Кросби сделал со мной. Это, безусловно, было заслужено.